Он поднимает бровь.

– Еще один вопрос?

– Риторический.

Стоунхарт смеется.

– Очень хорошо, Лилли. Вижу ты не лгала, когда говорила, что у тебя было время подумать. Такого поведения я ждал от тебя очень долго.

– Звучит, как комплимент.

– Может быть. Прежде, чем мы приступим к еде, я хотел бы задать вопрос, можно?

– Тебе не нужно мое разрешение.

– Нет. Ты права, - легкая улыбка играет на его губах.
– Но обманная вежливость может пройти долгий путь.

Я просто киваю.

– Хорошо, Лилли. Почему ты?

Я жду, когда он добавит что-нибудь еще. Когда этого не происходит, я качаю головой.

– Почему я что?

– Почему ты думаешь, что всё это..., - он обводит руками комнату.
– Случилось с тобой? Почему именно ты сидишь прямо сейчас напротив меня, а не любая другая женщина?

Я открываю рот, чтобы сказать, что у меня нет ни малейшего представления, но он останавливает меня.

– Подумай хорошенько прежде, чем ответить, Лилли-цветочек.

Такое ощущение, будто внутри меня поселилась сотня червей. Стоунхарт смотрит на меня через стол. Он спокоен. Но я могу с полной уверенностью сказать, что это всего лишь видимость. Предупреждение делает этот вопрос более зловещим, чем может показаться на первый взгляд.

– Я не знаю, - говорю я наконец.

Взгляд Стоунхарта не отрывается от меня. Будто меня изучают под властным взглядом.

– Пожалуйста, - говорит он тихо.
– Кое-что из того, что мы делаем, является поступками. Этот ужин, например. Но есть причина для поддержания нормальных отношений. Как ты думаешь, что это?

– Эээ.

– Опять же, - говорит Стоунхарт.
– Подумай хорошенько прежде, чем ответить. Если ты помнишь, однажды я сказал, что мне нужен твой ум.

Он понижает голос до шепота.

– Докажи мне, что ты тот же человек, что и в тот день, когда я встретил тебя.

Я сглатываю. Что-то в этом разговоре тревожит меня.

Но я сказала себе, что покажу истинную себя. Я не могу притворится, что я не пленница. Но это не значит, что я должна вести себя по-другому, чем тогда, когда была свободна.

Делаю глубокий вдох и с уверенностью отвечаю.

– Думаю, ты пытаешься сделать всё, чтобы я привыкла к тебе. Ты хочешь, чтобы я расслабилась.

Он улыбается.

– Очень хорошо, Лилли. Я знал, что та женщина, которую я встретил, никуда не делась. Отлично. Ты совершенно права. И чем быстрее мы привыкнем к друг другу, тем скорее мы сможем оставить это позади.

– Я не понимаю, - говорю я.
– Я твой работник. Я подписала контракт и связана им по рукам и ногам.

– Правильно, - говорит он.

– Тогда я не вижу смысла оставлять что-то позади.

Моя рука дергается вверх, чтобы коснуться ошейника.

– Я выполню свои обязательства. Это всё, что ты можешь ожидать от меня.

– В самом деле, Лилли?
– спрашивает он.
– Ты действительно думаешь, что это всё, что я жду от тебя?

– Это всё, во что ты меня посвятил. А теперь ты намекаешь, что есть что-то еще?

– Всегда есть что-то еще, - бормочет он.
– Во всем, что мы делаем. Особенно, когда речь заходит о делах сердечных.

Я чуть не подавилась водой. Делах сердечных?

– Фигурально, Лилли, - смеется Стоунхарт, когда видит мою реакцию.
– Не принимай буквально. Хотя приятно видеть, что я могу спровоцировать тебя на такую реакцию.

– Да, ну.

– Неважно, - говорит он.
– Есть более важные вещи, которые нам стоит обсудить. Вернемся к первому вопросу. Почему ты здесь, а не кто-то другой?

– Этот вопрос я задаю себе всё время, - бормочу я себе под нос.

– Прости?

– Ничего, - я прочищаю горло. - Я не знаю. Может просто повезло?

Без всякого предупреждения Стоунхарт запрокидывает голову и начинает смеяться. Это оскорбляет меня.

– Просто повезло?
– хохочет он.
– Просто повезло? Нет, Лилли, это не просто везение, хотя может быть со стороны так оно и кажется. Неудачно повезло тебе, а вот мне удачно. Не так ли?

Сжимаю губы вместе и не отвечаю. Мы никогда не обсуждали тему моего захвата. Хоть я и стала смелее, нам не стоит поднимать эту тему. Лучше избежать её сейчас.

Стоунхарт подносит бокал к губам. Поставив его на место, он всматривается в меня.