Он прижал ее к стене, и в этом уже не было ничего нежного и деликатного, только мощное, неприкрытое желание. Она не могла представить их будущее, но зато остро чувствовала сейчас, этот самый момент. Его твердая плоть упиралась ей в живот, его рот настаивал, требовал, и ее собственное желание вдруг поднялось и накрыло ее с головой. Она подняла ногу и закинула ему за пояс.

— Подержи меня, — шепнула она и положила его руки на свои бедра.

Он сразу же понял, чего она хочет, и через мгновение она почувствовала его в себе. Каждый толчок его бедер разбивал ее неуверенность и колебания. Каждый поцелуй прогонял тревоги и сомнения. Его руки не давали ей упасть. Когда наслаждение пронзило ее тело, она почувствовала, как все ее темные страхи разлетелись на куски.

Он последовал за ней. Вцепившись в его плечи, она чувствовала, как содрогается его тело, и не думала вообще ни о чем. Через несколько секунд он испустил длинный вздох и прижался губами к ее шее.

Это был первый мужчина в ее жизни, который целовал ее после всего. Может быть, у них и в самом деле был шанс. Джессика открыла глаза и встретила его взгляд.

— Марк, — шепнула она.

— Да?

— Доброе утро.

В этот раз им действительно удалось одеться. Джессика нашла для Марка старый плащ — он отлично защищал и от дождя, и от нескромных взглядов. Но как вскоре выяснилось, его шляпа с широкими полями тоже служила неплохой маскировкой; никто не обращал на него никакого внимания. Марк переговорил о чем-то с возницей — Джессика не расслышала ни слова, и они быстро сели в карету.

Первые десять минут они просто молчали и держались за руки. Джессика заговорила первой:

— Куда мы едем? Я думала, что уединенную гостиницу можно найти не более чем в полумиле отсюда.

Он погладил ее ладонь большим пальцем.

— Это займет немного больше времени. Мы едем не в гостиницу.

— Может быть, впредь такими вещами стоит заниматься мне, — заметила она. — В конце концов… у меня гораздо больше опыта в сохранении чужих тайн, чем у тебя.

Он прижал палец к ее губам.

— Я не говорил, что мы едем в место, где нас никто не узнает. Я сказал, нечто более приватное.

— А есть разница?

Карета подпрыгнула на ухабе.

— Есть. Я не собираюсь прятать тебя от людей. Ты не какая-нибудь ужасная постыдная тайна.

Джессика ощутила странную неловкость.

— Что ты задумал? — подозрительно спросила она. — Куда мы все-таки едем?

В карете было окошко, но оно было так забрызгано грязью, словно его не протирали по крайней мере месяцев восемь. Джессика могла разглядеть только смутные тени домов, проносящиеся мимо.

— Мы едем в Мейфэр.

— В Мейфэр?

Марк бросил на нее невинный взгляд.

— К моему брату, — закончил он.

Джессика вскочила с места и конечно же стукнулась головой о потолок кареты. Вдобавок она больно прикусила язык. Но физическая боль была не так страшна по сравнению с охватившим ее ужасом.

— К твоему брату! — Язык повиновался ей с трудом. — Ты же не серьезно, скажи?

— Совершенно серьезно. — Он осторожно усадил ее на место и погладил по макушке, в том месте, где она ушиблась.

— Прекрати! — Джессика вырвалась у него из рук. — Ты портишь мне прическу. И я не одета для визита к герцогу. — Паника не давала ей дышать, и она говорила все быстрее и быстрее. — И он выставит меня вон, как только увидит. О чем ты вообще думал? Как можно привести куртизанку в дом герцога Парфордского? Как?!

Марк покачал головой:

— Ты все искажаешь. Я не привожу куртизанку в дом герцога, а хочу познакомить своего брата со своей будущей супругой. То, что он еще и герцог, не имеет никакого значения. Но в любом случае Эш… Эш, он… Понимаешь, такого рода вещи ему глубоко безразличны. Он не из тех, кто может выставить человека вон из-за глупых предрассудков. Поверь мне, Эш будет счастлив принести мне пользу.

— Марк. — Ее страхи вернулись — все сразу. — Марк, я куртизанка. Я тебе не подхожу. Мне нет места в твоей жизни. Как ты не понимаешь — на карту поставлена твоя репутация, твое доброе имя!

— Если хочешь знать мое мнение, я буду просто счастлив, если моя репутация наконец пострадает. Никто не будет следовать за мной по пятам. Писать отчеты о каждом моем шаге. Рыться в моем мусоре. — Он вздохнул и откинулся на спинку сиденья. — Это был бы настоящий рай. Мы можем жить в деревне. Как бы ты отнеслась к такой перспективе?

Перед ней вдруг снова встало видение — уединенный домик в деревне. Но на этот раз она была не одна. С ней был Марк. И теперь это было не убежище, в котором можно спрятаться от мира и зализать раны, но место, где можно начать все сначала. Войти в новую жизнь, где ее мужем будет сэр Марк, где сама она будет леди Тёрнер, а не женщиной, которую может оскорбить и унизить даже жена почтмейстера. Картинка была такой яркой, что у Джессики перехватило дыхание.

— Ты меня любишь? — спросил он как будто между делом. — Ты говорила, что любишь.