— Разумеется, у меня были и другие мотивы. Я хотела посмотреть на женщину, которая вывернула нашего Марка наизнанку.

— Он говорил вам, что я куртизанка?

— М-м-м… нет. — Маргарет поставила чашку на стол. — Впрямую не говорил. Но Эш мне все рассказал. В самом деле. Если мы собираемся представить вас обществу, нам нужно придумать историю получше. Собственно, за этим я здесь. Марк слишком джентльмен, чтобы спрашивать о таких вещах, а Эш бы об этом ни за что не подумал. Скажите… каковы шансы, что вас узнают?

— Я… я не была особенно известной куртизанкой.

Маргарет прищелкнула языком.

— Прошу простить мою прямоту в столь личных и деликатных вопросах, но у нас нет другого выхода, кроме как прояснить все до конца. Если вы переспали с половиной мужчин в Лондоне, пожалуйста, скажите мне прямо сейчас, чтобы мы могли без лишнего шума отправить вас в провинцию, пока правда не вышла наружу.

— О-о-о. — Джессика закрыла глаза. — Не с половиной, нет. И даже не с четвертью. И я бы даже не сказала, что со значительным числом. У нас с моей подругой Амалией было правило. Видите ли, каждый новый мужчина — это риск, поэтому…

Джессика приоткрыла глаза, набралась храбрости и изложила герцогине Парфордской правила выбора покровителя.

— Но это не важно. В принципе достаточно и одного. — Ее горло болезненно сжалось. — Можно сказать, что гораздо больше мужчин знало обо мне, чем знало лично меня.

Маргарет понимающе кивнула.

— Значит, скромное семейное торжество и свадебное путешествие за границу. А затем вы сможете жить в деревне и спокойно создавать семью. Джессика Фарли — это ваше настоящее имя? Или вы взяли псевдоним?

— Меня зовут Джессика Карлайл.

— Чудесно. Тогда нам лучше использовать это имя. Таким образом помолвка не вызовет ненужных разговоров. — Она взяла чашку и сделала глоток.

Джессика съежилась.

— Я… если я стану женой Марка, ваша светлость, я обещаю, что не буду навязывать вам свое общество. Нам совсем не обязательно видеться, и…

Маргарет снова поставила чашку на стол.

— Необязательно видеться? Моя дорогая, Парфорд-Мэнор тоже находится в деревне. Боюсь, я нечаянно ввела вас в заблуждение. — Она взяла Джессику за руку. — Я должна еще раз извиниться за свою прямоту. Знаете, я начала думать о вас как о своей будущей сестре еще тогда, когда Марк написал мне и спросил совета по поводу того, можно ли пригласить вас на прогулку. У меня нет ни одной сестры, и ни один из моих братьев до сих пор не выказывал ни малейшего намерения доставить мне такое счастье.

Джессика обхватила себя руками, пытаясь сдержать эмоции. Сестра. Она никогда не думала, что сможет с кем-нибудь сблизиться… кроме Амалии.

— Но ведь вы не можете на самом деле хотеть, чтобы Марк связал свою жизнь с женщиной моей репутации.

— Нет, — просто ответила Маргарет. — Но вы должны понять, что значит для нас Марк. Он научил меня, как защититься от мужчины. Он… он просто очень, очень хороший человек. Братья готовы ради него на все. А это означает, что мы будем делать все и для вас тоже — если только вы не надумаете причинить ему боль.

Как давно никто ничего для нее не делал!

— В конце концов, именно для этого и существует семья, — добавила герцогиня.

В первый раз за все время Джессика действительно поверила в то, что все возможно. Может быть, она действительно победит. Может быть, она выйдет замуж за Марка и оставит кошмары прошлого позади. Надежда… для такого хрупкого и бесполезного чувства она была на редкость сильной.

— Я… — Джессика замолчала и посмотрела на поднос с чайными принадлежностями. — Кажется, я передумала. Можно мне все-таки чашечку чаю?

— Ну конечно! — энергично воскликнула герцогиня. — Нам еще нужно распланировать все ваше приданое. Нам понадобится много, много чая.

Марк оставил Джессику с Маргарет. Когда он уходил, она бросила на него умоляющий взгляд, но у него оставалось еще одно важное дело. Он откладывал эту неприятную обязанность слишком долго, хотя каждая встреченная на улице голубая кокарда напоминала ему о ней. Марк старался всячески избегать не только столкновений, но и мыслей об ОМД, но события, произошедшие в Шептон-Маллет, показали ему, насколько он был не прав.

Он знал, что теперь, когда Уэстон дискредитировал себя, ему, скорее всего, придется занять пост в комиссии — хотя одна мысль об этом вызывала у него зубную боль. И если уж он мог принять на себя такое бремя, то не стоило пренебрегать и прочими обязательствами.

Именно по этой причине он стоял перед клубом «Дэниэлс», заведением, где собирались молодые джентльмены. Клуб был закрытым; причем настолько, что на его двери даже не было вывески. Те, кто нужно, о его местонахождении знали, а прочие были недостойны членской карточки.