Посмотрим, что он скажет об этом.

– Мужчины на руководящих постах, как правило, имеют любовниц. Я не буду мириться с этим.

– Ты единственная женщина для меня, малышка. Такого никогда не случиться.

– А что насчет безопасности моей сестры?

– Я позабочусь об этом. Она не пострадает.

Я не согласна. Даже если никто физически не навредит ей, ей все равно будет больно, если я оставлю ее.

– Если я стану одной из вас, ни она, ни мой отец не смогут знать об этом.

– Блю. Ты не понимаешь. Ты уже одна из нас. Даже если ты не станешь моей женой, ты прошла церемонию посвящения. Этого уже не изменить.

– Я не думала об этом в таком свете.

Он прав. Самое страшное уже произошло. Они не собираются меня отпускать.

– По поводу твоей сестры, она никогда ничего не узнает об этом. Так будет безопаснее. Но также это означает, что она никогда не сможет приехать к нам в Эдинбург. Мы не можем рисковать ею. Мы сами будем наведываться к ней. Но и это будет проблематично, когда я стану лидером. Я не смогу часто выезжать.

Я буду с Сином, но потеряю Эллисон.

– Я не могу оставить свою сестру.

– Но оставишь. Потому что ты ее любишь и хочешь, чтобы она была в безопасности.

Это нечестно.

– Я хочу оградить ее от опасности, но не хочу расставаться с ней.

– Ты по-прежнему будешь видеться с ней—просто нечасто. Ты сможешь звонить ей. Хоть каждый день.

– Но это другое. Как бы ты себя чувствовал, если бы не мог встречаться с Митчем?

Наверное, это не самый лучший пример, поскольку Син и Митч не имеют таких близких отношений, как у нас с Эллисон.

– Или, если бы ты не мог видеть Джейми и Лейта?

– Мне бы это не понравилось, но я бы сделал все, чтобы обеспечить их безопасность.

Я чувствую себя подавленой, потому что понимаю, что все это происходит только по моей вине. Во всем виновата только я.

Мои запястья все еще остаются в заключении над моей головой, так что я утыкаюсь лицом в свое плечо. Я не хочу, чтобы Син видел, как я плачу.

– Не надо, Блю. Ты же знаешь, что я не могу видеть, как ты плачешь.

Но я не могу удержаться. Я уничтожена.

Когда я немного успокаиваюсь, я чувствую, как Син освобождает меня и тянет к себе на колени. Его руки плотно оборачиваются вокруг меня.

– Эллисон - единственная семья, что у меня останется, когда папы не станет.

Он гладит мои волосы, пока я изо всех сил цепляюсь за него.

– Это не правда. У тебя огромная семья, которая ждет тебя в Эдинбурге.

– Но, тогда мне придется оставить свою сестру.

Он вздыхает.

– Я буду стараться, чтобы ты видела Эллисон, как можно чаще.

– Если я решу выйти за тебя, я не смогу уехать в Эдинбург прямо сейчас. Я хочу побыть с отцом в его последние дни.

– Я знаю, - Син целует меня в макушку, - Я буду ждать тебя, малышка. Всегда. 

Синклер Брекенридж

Как я и обещал, я дал Блю три дня на то, чтобы рассмотреть мое предложение. Я продолжил наблюдать за ней издалека, как и делал последние три недели. Все эти дни она проводила в хосписе у отца, а на ночь возвращалась домой.

Ожидание было более сложным, чем я ожидал. Каждую ночь я боролся с желанием пойти к ней. Но я как-то умудрялся сдерживаться и находиться на расстоянии. Но сейчас, время вышло. Ее 72 часа истекли, и пришло время озвучить свой ответ.

Я позвонил ей на мобильный, чтобы предупредить о моем скором прибытии.

– Время вышло, малышка. Я еду к тебе.

– Прямо сейчас?

Ее голос звучит так, будто она шокирована, хотя и не должна быть. Я ведь говорил ей, что даю всего 3 дня. А уже прошло ровно семьдесят два часа с тех пор, как я сделал ей предложение.

– Я же озвучил тебе свое условие. Это не должно быть для тебя сюрпризом.

– Я думала, что получу от тебя какое-то предупреждение перед этим.

– Считай, что вот оно.

Она фыркает, отчего я улыбаюсь, поскольку она делает это так забавно. Это звучит так по-девчачьи и так не похоже на мою жесткую девушку.

– Син. Я не готова.

– Тогда готовься, - она фыркает снова, а я, как дурак, улыбаюсь, - Я даю тебе десять минут.

– Двадцать, - торгуется она, - Мне нужно принять ванну. В больнице был тяжелый день.