– Ты проделала отличную работу. Спасибо, за то что выручила нас.

– Можешь поблагодарить за это Джонни Уокера. Без его помощи я бы ни за что не согласилась.

– Почему нет? Ты отлично играешь. Глупо прятать такой талант.

Он, что, забыл какая я?

– Ты меня вообще знаешь?

Коди смеется.

– Я вижу, что сестры Макаллистер не на много изменились за это время. Ты все еще предпочитаешь держаться на заднем фоне.

– Я довольствуюсь тем, чтобы меня не видели и не слышали.

Эллисон и её друзья начинают громко визжать.

– В нашей семье уже есть человек, который привлекает к себе все внимание. И она была здесь раньше, чем я, так что у меня никогда не было ни единого шанса.

Эллисон протискивается между нами.

– Эээй, Блю. Мы устали от этого места. Мы хотим пойти и послушать состязания пианистов в Silky O’Sullivan’s(прим.пер.: ирландский паб )

О Боже. Мне не следовало соглашаться идти с ней. Ненавижу пабы. Но сейчас мне некуда деваться.

Я смотрю на Коди и пожимаю плечами.

– Ты слышал, что сказал мой босс.

– Да, думаю, у них как раз подходящее настроение для музыки пианино, - говорит Коди.

Эллисон тоже не любитель песен кантри. Думаю, это ее друзья за нее решили прийти в этот бар.

– Я думаю у них настроение, чтобы подыскать парней. Ни один тут не относится к типу Эллисон.

– Я вижу.

Я обнимаю Коди.

– Была рада увидеться с тобой.

– Я тоже. Спасибо еще раз, за то, что выручила нас.

– Тогда, могу ли я считать, что у нас 1:1?

– Да, - Коди смеется, и я опять могу лицезреть его ямочки, - Считай, что мы сравняли счет.

Я следую за Эллисон и ее компанией вниз по Билль Стрит к пабу, который, оказывается, полностью забит, но нам везет, и мы садимся за стол, который только что покинули. Они заказывают специальное предложение от бара, для большой компании – огромное ведерко, в котором намешано не менее десятка разных жидкостей, и торчащих из него кучей соломинок.

О Господи. Они собираются выпить еще один галлон алкоголя.

Через час я понимаю, что пьяны абсолютно все, и нас будет некому отвезти домой. Что за черт?

– Эллисон. Эшли пьяна.

– Да? – похоже, ей абсолютно все равно на это.

– Предполагалось, что она развезет нас по домам.

– Да ну, Блю. Она медсестра, и не будет садиться пьяной за руль, чтобы ее лишили лицензии. Мы снимем пару комнат и там переночуем.

Мы снимем, блять, комнаты. Я ни в коем случае не буду спать в одной комнате с этими пьяными в хлам задницами. И я не хочу проснуться от того, что кого-то стошнит на меня.

– Я на такое не подписывалась.

– Остынь, Блю.

Нахрен это.

– Знаешь что? Я что-то неважно себя чувствую, и поеду, пожалуй, домой.

– Это все из-за твоих гребаных таблеток, которые ты пьешь. Твоему доктору не стоило увеличивать их дозировку. Она такая пустоголовая.

Отлично. Начались пьяные рассуждения.

– Оставайся, если хочешь. Повеселись со своими друзьями, а мы увидимся утром. И, пожалуйста, будь осторожней.

Я покидаю бар и медленно, чтобы алкоголь хоть немного выветрился, иду к ближайшей остановке такси.

Когда я уже почти подхожу к авто, слышу как меня окликают.

– Эй, Блю, - ко мне доносится голос Коди, - Уже уезжаешь?

– Да, такие вечеринки – не самое любимое мое занятие.

– Я понимаю тебя. Сам пришел только из-за выступления. Я не посещаю лишний раз Билль. Мне хватило таких развлечений, пока я был на службе в ВВС.

Для меня нереально наслаждаться такой атмосферой, после того, как я побывала в виски-барах Эдинбурга. Мне даже становится немного стыдно за места, как те, из которых я только что вышла.

– Подвезти?

– Я собиралась взять такси.

– Ни в коем случае, поехали, я подвезу.

Он, должно быть, не знает, что мы больше не живем в Мемфисе.

– Спасибо за предложение, но я теперь живу в Саутавене.

– Это не так далеко.

– Это больше 20 миль, - я не хочу затруднять его.

Он открывает дверь машины.

– Такси будет стоить немало. Я отвезу тебя.

Я вижу, что не смогу его переубедить.

– Хорошо. Только не проси меня присоединиться к вашей группе. Я больше и шагу не ступлю на сцену, - черт, это прозвучало немного грубо.