Да и куда автомобилям было тягаться с такими мощными мотоциклами? Байкеры свернули на проселочную, тесную и ухабистую, дорогу, где они могли использовать преимущества своих транспортных средств. Дорога становилась все уже, полицейские автомобили продвигались все медленнее, а дистанция между ними и байкерами постепенно увеличивалась. Беглецы удирали по бездорожью, ловко сворачивая между деревьями в лес, и один за другим скрывались.

Задержать удалось лишь пару человек — тех, кто не успел смотать по-быстрому удочки. Неудачники просто выпили лишнего и поэтому замешкались.

Журналистка перебегала от полицейского к полицейскому, совала им микрофон и пыталась разговорить. Но стражи порядка отвечали заученно:

— Без комментариев.

Зато задержанные байкеры, понимая, что под прицелом камеры полицейские будут вести себя предельно корректно, комментировали от души. Марек, наблюдавший за происходящим из машины, беззвучно ругался. Когда же журналистка направилась к его автомобилю, негромко произнес:

— Поехали отсюда, — и тронул водителя за плечо.

Всех задержанных в наручниках доставили в участок.

Здесь, в просторном кабинете за столом уже восседал Левандовский. Его лицо давно не спавшего человека выглядело очень сурово. Красные глаза бешено смотрели на сидящего напротив байкера. Задержанный чувствовал себя не очень уверенно под пристальным взглядом контрразведчика.

Перед Левандовским сидел Джонни. Накануне, после увеселительной поездки, байкер поглотил немалое количества пива и прилег отдыхать. Только поэтому его, сладко спящего, и повязали. Слегка протрезвев по дороге в полицейский участок, Джонни обнаружил рядом еще двоих таких же, как он, бедолаг. Только тогда он и сообразил, в чем, собственно, дело. В подобные передряги попадать приходилось не впервые. Матерым байкерам даже не пришлось сговариваться. Они отлично представляли себе, что следует говорить в участке. Просчитались байкеры лишь в одном, допрос вел не младший офицер полиции, а какой-то непонятный мужчина в штатском. И настроен он был серьезно. Джонни напустил на себя независимый вид и открыто глянул в глаза Мареку, тот взгляд выдержал спокойно, даже слегка улыбнулся высокомерной улыбкой.

— Твои приятели уже сознались в совершенном. Дело за тобой. Надеюсь, ты не будешь отпираться. А признанием сэкономишь нам и в первую очередь себе массу времени, — начал контрразведчик.

Немногим ранее Левандовского подняли среди ночи и сообщили неприятное известие.

— В отеле диверсия. Несколько наших человек погибло.

— Что с пани Баум? — спросил Марек, уже заранее зная ответ, но все же в душе надеясь, что его предположение неверно.

— Похищена… — скорбно сообщил звонивший.

— С этого и надо было начинать доклад! Да куда же вы смотрели? — гневно вскричал Левандовский.

Отрывался он за то, что его разбудили, за то, что сообщили такие ужасные новости. Его грозный голос отражался от стен, эхом метался по комнате.

— Я у вас спрашиваю, какие были предприняты меры? — снова срываясь и переходя на крик, вопросил он. — Дежурный вертолет был отправлен к гостинце? Хорошо, поднять всю полицию и произвести захват байкеров. Держите меня в курсе всего происходящего! — отдал он приказ. — Я уже выезжаю…

Контрразведчик справедливо подозревал, что некоторые из байкеров могли быть причастны к похищению Бурцевой. Настроение и так было препоганое, а испортилось еще больше после того, как польский военный вертолет вынужден был отказаться от преследования из-за повреждения винта, вызванного прямым попаданием гранаты Батяни. Подобная информация вконец расстроила Марека. Он никак не хотел признаться себе, что во многом виноват сам. Понадеялся на арматуру, поставленную на крышу отеля, а потому и считал, что десантироваться туда у русских не получится.

Джонни, привычно вытаращив на Левандовского ставшие круглыми глаза, спросил:

— О чем пан полицейский толкует? Я ни в чем плохом не замешан!

— И ты еще будешь отпираться? — свирепея, завелся контрразведчик. — Да ты на себя посмотри. Выглядишь далеко не как ангел! Когда я такие рожи вижу, то рука сама тянется к пистолету.

— Мой вид и выражение лица запрещены польскими законами? — невозмутимо парировал Джонни.

Марек решил слегка снизить градус злости. В конце концов, плевать ему было на то, что именно устроили байкеры возле отеля. Это дело полиции. Ему необходимо было знать, кто за этим стоит. Джонни же явно не тянул на агента влияния русских. Мешки под глазами свидетельствовали о регулярном и неумеренном употреблении алкоголя. От одежды исходил не только дым костра, но и явственный запах «травки». А таких людей ни одна спецслужба к сотрудничеству привлекать не рискнет.

— Я готов отпустить вас, — произнес Левандовский. — Но прежде вы назовете мне организатора…

— Не понимаю, о чем речь…

Подобный разговор, наверное, продолжался бы долго, но тут к полицейскому участку подъехал на мотоцикле байкер — тот самый, что представил Батяню «компании». Явился он не один, а с перепуганной насмерть Зоей. Девчушка крепко уцепилась ручонками за руль мотоцикла. Она ужасно боялась, но дяде, подобравшему ее недалеко от отеля, об этом ни слова не говорила.

— Мама меня ждет здесь? — только и спросила она.