Судя по печатке, Раевский не очень-то стремился скрыть свое авторство, а пожалуй, даже намеренно давал понять Пушкину через ему одному понятную символику, кто направил пасквиль. Столь изощренное издевательство, оставлявшее его в то же время незапятнанным в глазах других, более чем характерно для Раевского.

Впрочем, едва ли он сам ожидал, к какой кровавой развязке приведет его злобная шутка. После смерти Пушкина он, по-видимому, был обеспокоен тем, чтобы его авторство – а по существу соучастие в убийстве – не раскрылось. Весть о трагической дуэли застала Раевского в Крыму. В письме Юлии Беркгейм к Н. Н. Раевскому из Кореиза (февраль 1837 г.), где сообщались некоторые подробности о смерти Пушкина, к упоминанию о «злобном и гнусном анонимном письме» рукой Александра Раевского сделана приписка: «du Bancal Dolgorouky» («…которое написал кривоногий Долгорукий») [89] .

Как известно: «Qui s'excuse s'accuse!» («Кто ищет оправданий, сам обвиняет себя!»)

А Фридрих Максимилиан Клингер, автор «Истории о Золотом Петухе», скончался в Санкт-Петербурге в 1831 г. и был похоронен на лютеранском Смоленском кладбище. И опять мистическое совпадение! Когда минуло сто лет и в 1937 г. отмечалось столетие со дня смерти Пушкина, памятник-обелиск на могиле Клингера был снят и установлен в качестве памятного знака на месте роковой дуэли Пушкина на Черной речке.

Очень странные бывают сближения…

А. С. Пушкин. С портрета Т. Райта

Н. Н. Пушкина. С акварели А. Брюлова

Ближайшие друзья Пушкина – свидетели его последних дней кн. П. А. Вяземский и В. А. Жуковский

Анонимный пасквиль, полученный Пушкиным и его друзьями 4 ноября 1836 г.

А. Н. Раевский

Император Николай I

Екатерина Геккерн, урожденная Гончарова

Жорж Дантес

Барон Геккерн

Последний автопортрет Пушкина. 1836 г.

Условия дуэли Пушкина с Дантесом 27 января 1837 г., подписанные секундантами

Дуэль Пушкина с Дантесом. С картины А. Наумова

Последняя дорога в Святые Горы

Кабинет в квартире на Мойке, 12, где умер Пушкин (музейная реконструкция)

Н. Н. Пушкина – вдова поэта. 1839 г.

Могила Пушкина в Святогорском монастыре. Литография конца 1830–х гг.

Дуэль и смерть Пушкина и судьба Лермонтова в последующие пять лет его жизни связаны между собой глубочайшей внутренней и в чем-то таинственной нитью. Трагическая гибель великого поэта, горячо любимого и почитаемого Лермонтовым, настолько всколыхнула и преобразила его внутренний мир, что говорить о его судьбе после января 1837 г., а тем более о его собственной дуэли без того, чтобы понять характер этого преображения, едва ли возможно.

«Лермонтова страшно поразила смерть Пушкина. Он благоговел перед его гением и весьма незадолго до дуэли познакомился с ним лично: поэты встретились в литературных кружках… B. C. Глинка сообщал, что Пушкин в эту же пору, прочитав некоторые стихотворения Лермонтова, признал их „блестящими признаками высокого таланта“ [90] .

Юрьев, товарищ и родственник Михаила Юрьевича, рассказывал, что сие несчастное событие и симпатия высшего общества к Дантесу, к которому особенно благоволили великосветские дамы, – все это раздражало юного поэта. Всегда полный самого деликатного внимания к своей бабушке, поэт, живший у нее в Петербурге, с трудом воздержался от раздраженного ответа, когда старушка стала утверждать, что Пушкин сел не в свои сани и, севши в них, не умел управлять конями, помчавшими его наконец на тот сугроб, с коего вел один лишь путь в пропасть. Не желая спорить с бабушкою, поэт уходил из дому. Елизавета Алексеевна, заметя, как на внука действуют светские толки о смерти Пушкина, стала избегать говорить о них… Но говорили другие, говорил весь Петербург, и, наконец, все так сильно повлияло на Михаила Юрьевича, что он захворал нервным расстройством. Ему приходило даже на мысль вызвать убийцу и мстить за гибель русской славы. Это, впрочем, неудивительно: было много людей, готовых сделать то же. Говорили, что Император Николай Павлович, желая спасти Дантеса от грозившей ему опасности, выслал его за границу. Прежде всего Лермонтов дал выход своему негодованию, написав стихотворение на смерть поэта…