Арманец подул, сдувая с моей щеки прядь волос, и я заерзала. Он тихонько рассмеялся.

— Рядом с тобой так хорошо спится, дикарка, — прошептал он мне в ухо. Нежно тронул мочку губами, чуть прикусил. — Снятся такие удивительные сны… А просыпаться — еще лучше.

Он перевернул меня на спину, навис сверху, и я задохнулась. Мало того, что Линтар был обнажен по пояс, так еще и сняты ремешки с его волос, и сейчас они шелковой волной свисали с обеих сторон его лица. Повинуясь любопытству художника, я протянула руку, сжала пальцами прядь и посмотрела на свет. Чистый белоснежный, без единой примеси. Добиться такого цвета на холсте было невероятно сложно! Арманец молча наблюдал за моими действиями и, кажется, даже не дышал.

— Разве тебе не мешают такие длинные волосы? — поинтересовалась я, понимая, что нужно сказать хоть что-то.

— Нет. Обрезать волосы — позор для чистокровного арманца. Есть лишь несколько случаев, когда мы делаем это.

— Чистокровного? — я говорила, надеясь отвлечь его. Потому что уже знала этот взгляд желтых глаз. И снова в его радужках заплясало пламя. Это было так завораживающе, как танец драконов в вышине. Драконы… Понимание дошло до меня столь неожиданно, что я открыла изумленно рот.

— Линтар… Арманцы… Вы потомки драконов?

— Конечно, — он, похоже, даже удивился столь глупому вопросу. — Разве люди не знают даже этого?

Я качнула головой и подтянула выше покрывало, которым была укрыта.

— В твоих глазах словно огонь горит… — прошептала я, вдруг как-то слишком остро ощутив, насколько он близко.

— Да. Это моя суть… Дар предков… или их проклятие.

Он лег на бок, не спуская с меня глаз. Словно зачарованная, я повернула голову. Эта смена огненных цветов в его глазах околдовывала меня, страх исчезал. Что-то похожее я уже испытывала в дорххаме. И в этот раз тоже вместе со страхами уходила благоразумность, и я хотела… чего? Я не понимала. Он тихо вздохнул и потянул краешек покрывала, стаскивая его с меня. Спать я легла, не снимая свою коричневую тунику. Арманец поднял руку, провел пальцем по моей щеке, задел губы. Пламя в его глазах уже закручивалось в красные вихри, сияло золотыми искрами. Ладонь скользнула мне на шею, тронула ключицу. Горячие пальцы словно узоры чертили, и мне даже хотелось разобрать, какие именно. Я лежала, не двигаясь и не отрывая взгляда от этого завораживающего танца огня в его глазах. Рисунки на висках покраснели, налились багрянцем, а потом стали темнеть, расползаться по его шее и груди, перетекать на спину.

— Линтар? — я с испугом смотрела, как пламя прочерчивает огненные дорожки, образуя красные всполохи на его теле. Это зрелище манило и притягивало, хотелось коснуться, почувствовать пальцами, может ли это пламя обжечь. — Огонь…

Он перехватил мою ладонь и замер, закрыл глаза, глубоко вздохнул.

— Уйди, — выдохнул он.

— Что? — резкий переход от улыбки к искаженному яростью лицу и рычанию заставили меня испуганно отпрянуть.

— Уйди. Сейчас же! Пошла вон! — рявкнул арманец, все так же не открывая глаз, и одной рукой отшвырнул меня так, что я слетела с кровати. Страх взвился внутри удушающей волной, и я метнулась через комнату, хлопнула дверью в кабинет. Паника не отпускала, более того, внутри нарастал ужас, почти смертельный. Настолько сильный, что я умудрилась передвинуть тяжелое кресло, прислонить его к двери. И заметалась, сгребая все, что смогла найти, наваливая возле двери, почти не понимая, что делаю!

— Ева. Перестань, — глухой голос из-за двери заставил меня замереть и сжаться. — Открой.

Я прижала ладонь к губам. Колдовство прошло, возвращая меня в реальность.

— Ты чудовище, — выдохнула я, почему-то не сомневаясь, что он все прекрасно слышит. — Ты просто монстр… Ты… Ненавижу. Не смей прикасаться ко мне!

За дверью было тихо. Не сдержавшись, я закрыла лицо ладонями, чувствуя, как текут по пальцам горячие слезы. И с ужасом понимая, что еще мгновение назад я почти хотела его прикосновений.

Я ожидала, что он что-то сделает, возможно вышибет эту дверь, но войдет в кабинет, и даже не сразу поняла, что он ушел.

Старейшины растягивали тонкие губы в улыбках, поздравляя с восходом Синей Звезды. Ее тень уже коснулась пяти долин, и через два дня голубой свет возвестит о начале ритуала.

Я слушал рассеянно.

— Хранитель, есть способ подчинить огонь полностью? Чтобы не навредить… девушке? — я перебил древнего на полуслове, отчего наросты на его лбу возмущенно покраснели. Но потом он кивнул с пониманием.

— Вы напрасно беспокоитесь, повелитель, — протянул он. — Духи дорххама позаботятся о принцессе. К тому же вы ведь знаете, что ваша пара, одобренная духами, не пострадает от огня, — он снова растянул губы в улыбке, помолчал. А потом добавил, понизив голос: — Ну а все остальные… Созданы для вашего удовольствия. И их жизнь не имеет значения, конечно. Даже если вы решите огонь отпустить.

— Конечно, — холодно отозвался я.

Хранитель еще что-то говорил, но я не слушал. Надо избавиться от девчонки. Я постоянно думаю о ней. Это отвлекает…

Приказал перевести ее в башню. Надоело уходить из собственных комнат лишь потому, что опасаюсь убить ее. Какое мне дело до ее жизни? Я забирал их десятками, и никогда меня это не волновало… Жизнь не имеет значения, только цель. Но рядом с ней я не могу сдержать огонь, он сжигает меня, и сожжет дикарку дотла, если я сделаю то, чего так жажду. Я уже злюсь сам на себя, потому что все мои мысли об этой девушке, и неутоленное желание бьется внутри, как смерч. Старейшины видят огонь, что струится по моему лицу, зажигает метки на висках, и улыбаются. Глупцы. Думают, что мой жар принадлежит Аярне. Драконье пламя! Хотел бы я, чтобы это было так… Но в моей голове нет ни одной мысли о принцессе.