Отвернулась, закусив губу. Надо сосредоточиться… Что же мне нарисовать? Надо создать вероятность, ведь в этом мире реально все!

Уже не думая, лишь повинуясь силе эликсира, ведущей меня, я начала рисовать. Длинная изогнутая шея. Шипы короткими штрихами. Размах крыльев не вмещается на листе… дракон…

Не знаю, сколько прошло времени, когда я вскочила, на ходу вливая эликсир в рисунок и понимая, что почти опоздала. Потому что теперь было очевидно, что на груди арманца — его кровь, он был ранен, хотя пока я не видела, насколько сильно. Очередной загонщик отлетел в кучу тел. Но следом наступали другие… И тут все замерли, ххрра вскинули головы, когда огромная тень закрыла свет солнца. Их глаза расширились от изумления, а я одним рывком подбежала и прижалась к Линтару.

— Ева… — успел выдохнуть он, и огромная лапа сгребла нас с горного плато, а из пасти дракона вырвалось пламя, от которого ххрра покатились по земле, словно живые факелы. И, не сбавляя скорости, огромный дракон взмыл в небо, унося нас с собой.

Ветер свистел в ушах так, что я почти ничего не слышала, а свое имя скорее почувствовала. Дракон держал нас двоих одной лапой, так что мы с арманцем оказались тесно прижаты друг к другу. Я посмотрела в желтые глаза Линтара. Огня там сейчас не было, лицо побледнело. Но он пытался осмотреться, чтобы понять, куда тащит нас дракон. Мы уже достигли верхнего плато, и под нами заблестел снег. Черные крылья ящера застыли, он спланировал вниз и разжал лапу, так что мы кубарем повалились в сугроб. И тут же ящер взмыл вверх, выпустив напоследок струю огня и гневно фыркнув.

Я поднялась, зябко обхватив плечи.

— Ты не ударилась? — мотнула головой в ответ. — Там жилище, — сипло сказал арманец. — Не понимаю, зачем дракон нас сюда притащил. Они днем вообще редко летают… Первый раз с таким сталкиваюсь…

Он озадаченно покачал головой, а я, конечно, промолчала. Сейчас меня больше заботило, что арманец весь в крови, а на груди — длинная резаная рана, которую он зажимает рукой. А сквозь пальцы все сильнее капает, уже и на снегу образовалась багровое пятно.

— Тебя надо перевязать, — сипло сказала я.

Он кивнул, стянул рубашку одной рукой, уцепился зубами, разрывая. Я сглотнула, подошла, желая помочь, но он отодвинул меня.

— Я сам.

Быстро перевязал, и повязка моментально набухла кровью, хоть на черной ткани это было не так заметно. Но вот капли, остающиеся на снегу, трудно было не увидеть.

— Идем, — коротко кивнул арманец. — Загонщики не любят снег. Так что их здесь можно не опасаться.

Я зябко укуталась в плащ, покосившись на его полуобнаженное тело. Но не похоже, чтобы Линтару было холодно, или он просто не показывал вида.

Мы брели по колено в снегу, когда я заметила, что арманец начал отставать.

— Ева, — также спокойно сказал он, — за теми деревьями — сторожка. Там живет Ао. Иди туда. Не бойся, попроси защиты. Он не обидит… Если сторожка пустая, то вот… — он стянул с пальца перстень, вложил мне в ладонь. — Попробуй добраться до вершины. Там портал должен сработать. Поняла?

— Нет, — опешила я. — А ты?

— Иди. Я… догоню.

Я пошла к деревьям, обернулась растерянно. Нахмурилась. Линтар стоял на снегу и не двигался. Подумав, я пошла обратно к нему. Он вскинул голову, глянул недовольно.

— Я тебе что сказал делать?

— Не надо мне приказывать, — обозлилась я, пряча за гневом беспокойство. — Ты… сильно ранен?

— Это яд, — равнодушно пояснил он. — На ножах загонщиков всегда яд. Иди, Ева. Здесь холодно, ты замерзнешь.

Я стояла, не зная, что делать, и не двигаясь. И понимая, что не могу бросить его.

— Ева, иди в сторожку, — зло приказал он и усмехнулся. — Со мной все будет в порядке, я догоню. Огонь выжигает яд, мне просто надо немного постоять. А тебе незачем здесь мерзнуть.

Я помялась, сомневаясь. Но он снова сказал «иди», и я все же пошла к деревьям. А потом и побежала, не оглядываясь. Линтар был прав: за темными стволами была лачуга, и в ней даже светилось окно. Я бросилась к двери, заколотила, как сумасшедшая.

— Помогите! Пожалуйста, помогите!

Створка качнулась, из дома пахнуло теплом и чем-то горьковатым, а на пороге показался пожилой мужчина. Почти старик, с волосами, разделенными на прямой пробор. И левая половина его волос была белая, а правая — черная. Ао…

Я схватила его за руку, умоляюще заглядывая в глаза.

— Прошу, помогите…

— Просящий помощи получит ее, — величественно кивнул старик. — Чего ты хочешь?

— Там! — Я кивнула за деревья. — Там арманец! Он ранен! И яд… я не знаю, что делать… пойдемте!

Ао снова кивнул и, как был, в длинном светлом балахоне и босиком ступил на снег. Я рванула обратно, нетерпеливо оглядываясь на старика. Но он не отставал, шел следом.

Линтар соврал. Потому что когда я подбежала, он лежал на снегу, и в первый момент я подумал, что он мертв — настолько бледным было его лицо. На белой коже не виден ни один рисунок, даже не просматривается, зато рана запеклась черной кровью, словно на его груди свернулась гадюка. Я упала в снег коленками и приложила ухо к его губам, пытаясь уловить дыхание.