Наган вёл с заместителем начальника главного артиллерийского управления генералом Крыжановским переговоры о заключении контракта на предварительную поставку ружей своей системы для войсковых испытаний. Но ход переговоров не слишком удовлетворил наглого фабриканта. Он хотел более льготных условий.

8 октября 1890 года Наган обратился с личным письмом к военному министру Ванновскому, в котором просил его разрешения встретиться с ним для «разъяснений». Он был принят Ванновским 10 октября. Предметом беседы являлись условия контракта. Ванновский весьма охотно пошёл навстречу всем домогательствам Нагана. В тот же день фабрикант вернул главному артиллерийскому управлению проект контракта с изменениями, которые разрешил сделать военный министр. Наган явно торопился, стремясь воспользоваться благоприятным моментом, чтобы «заработать» побольше денег.

12 октября 1890 года был подписан контракт между главным артиллерийским управлением и Наганом. Согласно условиям Наган должен был изготовить 300 пачечных винтовок своей системы и 20 000 обойм. Винтовки подлежали сдаче в следующие сроки: 30 винтовок 18 ноября 1890 года, 70 винтовок 18 декабря и 200 винтовок к 1 марта 1891 года. По каждому сроку для представления винтовок Наган получал 15 дней отсрочки. Если бы к 3 декабря Наган не сдал 30 винтовок, русское правительство имело право «отказаться от дальнейшего изготовления ружей, а затем воспользоваться по своему усмотрению его системой ружей». В случае принятия на вооружение винтовки системы Нагана правительство должно было выплатить ему 200 тысяч рублей и получить все права на эту систему.

Контракт был весьма выгоден для Нагана, тем более что ему уже ранее дали значительный аванс, отпустили некоторые детали (стволы, затылки, шомпола), а в перспективе была внушительная премия. Хотя Ванновский знал мнение исполнительной комиссии о преимуществах винтовки Мосина, он всё же согласился испытывать винтовку Нагана. Наган хорошо понимал, чем он обязан царскому министру, и не напрасно рассыпался в благодарностях ему.

Наган, заключив контракт с русским правительством, впрочем, не старался исполнить его с должной добросовестностью. Первую партию винтовок Наган сдал, лишь использовав льготный срок, а следующие 70 штук представил лишь к 15 января «не крашеными и не бронзированными по случаю праздников и небывалых морозов». Такая бесцеремонность Нагана озадачила даже царских чиновников, которые сочли необходимым указать ему на несоблюдение контракта.

Этот контракт между тем не без оснований привлёк внимание комиссии. В заседании 8 декабря 1890 года опрометчивое обещание премии в 200 тысяч рублей, ранее данное Нагану, вызвало длительное обсуждение. Указывали, что даже в случае принятия винтовки Нагана многие детали пришлось бы изменять в соответствии с системой Мосина, следовательно, право Нагана на премию в 200 тысяч рублей могло встретить существенные возражения, тем более что назначенная сумма Нагану в сравнении с премиями другим конструкторам была весьма значительной. Комиссия решила начать переговоры с Наганом, с тем чтобы уговорить его получить не более 75 тысяч рублей, если винтовка его системы не будет полностью принята.

В упорном соревновании винтовок Мосина и Нагана по существу шла борьба за первенство и честь русской технической мысли, за самостоятельность развития нашей военной техники, против засилья иностранцев. Мосин, рядовой русский офицер-конструктор, без средств и связей, должен был отдать много сил на то, чтобы преодолеть недоверие и косность правящих кругов и коварные интриги Нагана.

Чтобы комиссия окончательно выбрала образец оружия для намеченного перевооружения русской армии, предстояло провести войсковые испытания.

Обстановка испытаний давала некоторые преимущества Нагану. К 8 января 1891 года он представил только 104 винтовки вместо полагавшихся 300. Наган явно нарушил контракт, заключённый с главным артиллерийским управлением. Но руководители артиллерийского управления охотно пошли на это за счёт интересов Мосина, за счёт интересов отечественной техники.

Мосин добросовестно изготовил всё полагавшееся количество винтовок. Ввиду новизны и спешности работ по изготовлению на Тульском оружейном заводе значительного количества винтовок Мосина они неизбежно имели некоторые производственные дефекты.

22 ноября 1890 года последовало предписание о немедленном выезде Мосина в Петербург. Его присутствие было необходимо при испытаниях. Несколько позднее из Тулы были посланы запасные части, а для исправления винтовок в ходе испытаний командированы мастера оружейного завода — стволоправщик Николай Авчинников, слесари Михаил Акимов и Федор Ефимов с необходимыми инструментами. Это были люди, лично известные Мосину, достаточно сроднившиеся с ним по работе. Приехав в Петербург, тульские оружейники тотчас явились к Мосину, чтобы помочь ему в один из самых ответственных моментов.

Войсковые испытания должны были начаться в конце декабря 1890 года, однако Наган не торопился со сдачей винтовок. Для приема винтовок на месте, в Льеж, на фабрику Нагана был командирован капитан Холодавский. В начале января 1891 года он уже вернулся из Льежа. Военному министру Ванновскому был сделан запрос, когда он пожелает его принять. Министр пометил на донесении: «В субботу, 12 января, в 5 часов вечера у меня на квартире». Очевидно, предполагалась какая-то особо доверительная беседа.