Для барона Андрея ее высочество выбрала белую рубашку с кружевным воротником и манжетами и костюм насыщенного синего цвета. Одежда была подобрана с особенным старанием, но Злота немного просчиталась с размером — куртка оказалась слишком узкой, и Андрей не решился ее застегивать.

Братья были одеты в почти одинаковые темно-фиолетовые костюмы. Строгость линий и отсутствие украшений создавали ощущение таинственности. Издалека братья в этой одежде казались совершенно одинаковыми. Различие было одно: кожаный пояс и меч, с которыми Виля не пожелал расставаться.

Разглядывая ребят, Татка сообразила, что фрейлины тоже хранят изумленное молчание.

Только через минуту одна из них заметила:

— Сколь точен глаз ее высочества!

— Даже слишком,— процедила сквозь зубы Агнесса, неприязненно рассматривая «барона» Андрея.

Затем Агнесса поклонилась Татке и направилась к дверям. Фрейлины, тоже кланяясь, поспешили следом.

— Отлично выглядите,— сказала Татка ребятам, когда двери закрылись.— Я и не подозревала, что вы... такие красивые!

— Есть немного,— довольно ответил Андрей, важно прохаживаясь по комнате.

— Думаю, нам стоит лично поблагодарить принцессу,— предложил Виля.

Никто не возражал, и компания, направившись к выходу, в дверях столкнулась со Смориным. Тот резко остановился и уставился на преображенных гостей.

— Чего ты хочешь? — спросила Татка, не дожидаясь, пока Сморин справится со своей отвисшей челюстью.

— Э-э, ваше высочество... Я... То есть не я, а Канцлер приглашает вас всех на заседание Совета...— пробормотал тот.

— С чего бы это? — поинтересовался Андрей.— Он что, успел по нам соскучиться?

Пока Сморин собирался отвечать, заговорил Виля:

— А я думаю, что мы примем приглашение Канцлера,— и добавил на родном языке: — Канцлер решил действовать по-другому. Не стоит обострять отношений. К тому же нам надо как следует осмотреть замок.

— Ах да...— согласилась Татка.— Поищем то, что отражает.

И следом за Главой Совета они вышли в коридор.

Все следы ночного происшествия были убраны. Вместо срезанных Вилей штор повешены новые.

По дороге на заседание Совета все четверо внимательно смотрели по сторонам, подсчитывая весьма приблизительно количество зеркал. Ребята были неприятно поражены. Весь замок был заполнен зеркалами. Свободными от них были только пол и потолок. Зеркала были повсюду — маленькие, большие, в обязательных золоченых рамах, с подсвечниками по сторонам.

К тому моменту, когда они добрались до места назначения, Татка успела сбиться со счета и впасть в уныние. Казалось, невозможно отыскать одно-единственное нужное им зеркало среди десятков других.

Сморин распахнул двустворчатые двери, и взглядам гостей открылся длинный зал с двумя рядами кресел. В самом конце стояло отдельное кресло, в котором сидел Канцлер. Кресла одного ряда занимали десять весьма пожилых мужчин, одетых с небывалой для этой страны роскошью. Места напротив предназначались гостям.

Все время, пока Сморин рассаживал ребят, Канцлер сидел совершенно неподвижно. Его лицо, как всегда, было бесстрастно, отпечатка ночного происшествия на нем не было заметно.

Глава Совета подвел Татку к креслу поблизости от Канцлера. Девушка обреченно опустилась в него, на самом деле желая только одного: быть как можно дальше от желтоглазого человека.

Усадив гостей, Сморин представил им всех членов Сонета. Их имена звучали столь однообразно, что не задержались в памяти. Впрочем, никто из ребят и не старался их запомнить. Видимо, эти старички служили лишь прикрытием делишек Канцлера.

Было похоже, что Канцлер затеял очередной спектакль, роли в котором были распределены заранее.

С трудом выкарабкавшись из кресла, один из старичков встал и дребезжащим голосом попросил высоких гостей поподробнее рассказать о своей родине.

Татка довольно сухо поинтересовалась, что же именно хочет услышать Совет. Старичок поморгал, покосился на Канцлера и забормотал о том, что в целях возможной дружбы между государствами им хотелось бы получить побольше информации.

Татка умоляюще посмотрела на Андрея.

Тот кивнул, поудобнее устроился в кресле и принялся сочинять невероятное попурри из историй царствований всех известных ему царей. Пока он вещал, Татка краем глаза заметила скучающее выражение на лице Канцлера. Ему было совершенно неинтересно, а старички почти засыпали в своих креслах, так что Андрей в общем-то зря старался.

Он это заметил и, оборвав свое пространное повествование, спросил, что бы еще хотел узнать Совет.