Настала пора уходить. Керн взял пакеты с пирожными и хотел было расплатиться за отбивные, но кельнер остановил его жестом:

– Все в порядке…

– Рут, – сказал Керн, слегка запинаясь, – меня это просто подавляет. Еще один такой вечер, и я стану романтиком.

Хозяин задержал их.

– У вас есть еще такие духи? Я приобрел бы флакон для моей жены.

Керн мгновенно протрезвел.

– Случайно остался еще один флакон. Последний! – Он извлек второй флакон из кармана. – Но теперь, дорогой мой, он стоит уже не так дешево, как час назад! Вы упустили выгодный шанс! Двадцать крон! – Он задержал дыхание. – Только для вас!

Хозяин прикинул: за шампанское и пирожные он посчитал бывшему командиру роты лишних тридцать крон. Так что у него оставалось еще десять крон чистого дохода.

– Пятнадцать, – предложил он.

– Двадцать. – Керн сделал вид, будто собирается спрятать флакон.

– Ну ладно, давайте!

Хозяин достал смятую кредитку. Про себя он тут же решил сказать своей любовнице, крутобедрой Барбаре, что заплатил за духи пятьдесят крон. Таким образом, он сэкономит на шляпке, которую Барбара требовала от него уже несколько недель. Шляпка стоила сорок восемь крон. Получалась двойная выгода…

Керн и Рут зашли в отель, взяли чемодан и отправились на вокзал.

Рут притихла.

– Не печалься, – сказал Керн. – Скоро я к тебе приеду. Максимум через неделю мне надо убираться из Праги. Тогда и поеду в Вену. А ты хочешь, чтобы я туда приехал?

– Да, приезжай! Но только если это действительно лучше для тебя.

– Почему ты не говоришь просто: да, приезжай!

Она виновато посмотрела на него:

– По-моему, я сказала больше. Разве нет?

– Не знаю. Это прозвучало как-то очень осторожно.

– Да, – печально проговорила она, – ты прав, именно осторожно.

– Довольно грустить, – сказал Керн. – Только что ты так радовалась!

Она беспомощно взглянула на него.

– Не слушай меня, – проговорила она. – Иногда я сама не понимаю, что со мной происходит. Может быть, это из-за шампанского. Считай, что из-за него. Давай посидим. У нас еще есть несколько минут.

Они сели на скамью в парке. Керн обнял ее плечо.

– Ты побольше радуйся, Рут! Все остальное ни к чему. Вообще, это, конечно, довольно глупый совет, но ты должна меня понять: нам так важна каждая крупица радости! Именно нам.

Она неподвижно смотрела в одну точку.

– Да я и сама хотела бы радоваться, Людвиг. Но какая-то я тяжелая на подъем. А так хочется быть легкой!.. Хочется делать все хорошо, но почему-то всегда получается неловко, тяжело…

Рут произнесла эти слова с горечью. Вдруг Керн заметил, что ее лицо в слезах. Она плакала беззвучно и беспомощно.

– Не знаю, почему я плачу, – сказала она, – ведь сейчас у меня как будто нет особых причин для слез. Или, может быть, именно поэтому? Не смотри сюда… не смотри на меня…

– Нет, буду смотреть!

Рут приблизила к Керну лицо и положила ладони ему на плечи. Керн привлек ее к себе. Она поцеловала его – слепо, закрыв глаза, плотно сжав жесткие губы, страстно и гневно, словно хотела оттолкнуть.

– Ах… Что ты знаешь… – Она немного успокоилась, но глаз не открыла. – Что ты можешь знать… – Ее губы разомкнулись и стали мягкими, как спелый плод.

Они пошли дальше. У вокзала Керн куда-то исчез и вскоре вернулся с большим букетом роз. Мысленно он благословлял человека с моноклем и хозяина «Черного поросенка».

Цветы привели Рут в полное замешательство. Она покраснела. Выражение печали и озабоченности исчезло.

– Цветы, – сказала она. – Розы! Ты провожаешь меня, как настоящую кинозвезду.

– Вообрази, что я преуспевающий делец и провожаю свою жену, – гордо заявил Керн.

– Дельцы не дарят цветов.

– Не скажи, самые молодые из них возобновили этот обычай.

Он положил ее чемодан и пакет с пирожными в багажную сетку, и они вышли. На перроне Рут сжала ладонями его лицо и очень серьезно посмотрела ему в глаза.

– Как хорошо, что ты был рядом. – Она поцеловала его. – А сейчас иди! Уходи, я сяду в вагон. Не хочу опять плакать. Еще подумаешь, что ничего другого я делать не умею. Иди…

Он не сдвинулся с места.

– Я не боюсь расставаний, – сказал он. – Сколько их уже было! А у нас с тобой и расставания-то никакого нет.

Поезд тронулся. Рут помахала рукой. Керн стоял на месте, пока поезд не скрылся из виду. Потом пошел обратно. На душе было тяжело – казалось, весь город вымер.

У входа в отель он увидел Рабе.