– Отон, кот ты чертов, прошу, сейчас не нужно вдаваться в такие тонкости. У нас с тобой минуты две, не больше. Как я предполагаю, нашего таракашку обработали чем то типа гипнозом на выполнение задания- открыть эту хреновину. Когда, где, зачем и почему, не представляю. И обработали его типа гипнозом. Так вот повторяю вопрос- общаясь с истобами ты можешь сказать как они относятся к известным нам законам вселенной?

Отон осторожно вынул шашку из под мышки и не глядя мягко отправил в ножны за спиной.

– А я понял, что ты имел в виду. Движение по часовой стрелке – главный закон. По часовой – закрывать, против- открывать. Наш истоб успел открыть эту штуку до предохранительной позиции и тут я его вырубил. Но и создатели этого не дураки- они предусмотрели вариант срабатывания прибора даже если его открыли не до конца. И тут главное понять их извращенную сущность. Любое нормальное живое существо в нашей вселенной попытается повернуть колпачок по часовой стрелке, что бы закрыть его. Так как времени почти нет, на удачу, как всегда делал раньше. Думаю, эти извращенцы устроили все наоборот. Смотри красного уже почти не осталось. Давай!

Фролов внимательно слушал велоса и его губы беззвучно шевелились.

Отон напряженно всматривался в движения губ и старался уловить хоть частичку звука, но все тщетно.

Наконец пальцы старика пришли в движение и тут же раздался громкий щелчок. Точнее говоря, не такой уж и громкий, однако, в напряженной тишине в сочетании неимоверного напряжения нервов, он оказался по действию равен разрыву старой доброй «лимонки» в закрытом помещении.

Отон рефлекторно отскочил к косяку двери, выхватив шашку и выставив ее перед собой.

Никита обессилено уселся прямо на пол, продолжая удерживать капсулу на вытянутой руке в открытой ладони. Теперь капсула имела вполне безопасный вид, и границу между ее двумя половинами разглядеть оказалось очень трудно.

Никита перевел взгляд на друга и вдруг расхохотался. Отон вздрогнул и чуть подался вперед, продолжая удерживать шашку в боевом положении.

– Это движение не осталось незамеченным Фроловым, но он, тем не менее, продолжал хохотать зажав капсулу в одной руке а указательным пальцем второй тыкая в сторону велоса.

– Отя, блин, ну ты ваще! Чесслово! В первый раз вижу бледного велоса!

Истерический смех так же внезапно оборвался, как и начался. Никита как то грустно посмотрел на друга и виновато улыбнулся.

– Прости дорогой. Не знаю, почему я так поступил. Ведь был с тобой полностью согласен . . .

Отон опять осторожно отправил шашку в ножны и непонимающе посмотрел на собеседника.

– Да не смотри так на меня! Знаю! Старый и вонючий и еще черт знает какой гадкий старикашка, опричник, развратник . . . В общем, дрянь конченная!

Сам с тобой согласился, а пальцы сами поступили наоборот. Представляешь- в этой хренотени резьба оказалась обратная.

Кстати, енто что очнулось? Хотелось бы, хотя бы в общих чертах, узнать, что мы сейчас предотвратили.

– Ты же сам говорил, что он мог быть загипнотизирован. Тогда фиг мы что узнаем.

– Узнаем, узнаем. Я его на запчасти разберу. Я его мозг жрать буду, а нервы обсасывать. Сейчас не готов нарисовать полную картину как я это буду делать, но она у меня уже в мозгу формируется.

Отон с нескрываемым ужасом покосился на собеседника. И чего так старик завелся?

– Никита, а что ты так всполошился? Почему мы за ним побежали и вырубили? И что было в этой капсуле?

Фролов огляделся вокруг, поднялся с пола, уселся на лавку у стены и взглядом показал на лежащее тело.

– Трудно объяснить вот так сразу. Что то внутри перевернулось, когда я увидел что он ведет себя странно. Как то неестественно. В общем, мой друг, есть такая профессия – подозревать всех и вся, врагов искать, в том числе и среди друзей. Хотя, чего уж там скромничать, в основном среди друзей.

Истоб слабо пошевелился и что то чирикнул.

– О, и наш друг-тараканчик, кажется, очухаться собирается. Кстати, Отон, а ты точно его плашмя лезвием огрел? Может, просто тупой стороной?

– Никита, обижаешь. Я так обосрался глядя на тебя, что мог сгоряча разрубить его пополам и тупой стороной, и никакое облучение не помогло бы . . .

Фролов с сомнением поглядел на друга, но ничего в ответ не сказал.

Истоб еще пошевелился и наконец со стоном открыл глаза и удивленно уставился на находившихся в комнате.