– В дальнее капище повезем? – тихо уточнил волхв.

– В дальнее. Ты не помыслил ее – куда б?

– Есть бо, в ольжицких чащах, храм Перунов. Не велик, да знатен. Туда!

– В Ольжичи? – удивилась колдунья. – Не далече ли?

– Недалече.

Миронег снова погладил бороду, с похотливой ухмылкою оглядывая распростертое на ложе нагое девичье тело – спящую Малинду-княжну, юную красавицу Чужую, опоенную колдовским зельем Криневеры еще там, на ладье ладожского купца Ждана Лютикова, оказавшегося человеком вполне сговорчивым и прекрасно свою выгоду понимавшим. Торговый гость не стал ссориться с могущественными волхвами… даже из-за княжны, впрочем, он и не знал, кто эта дева такая, принимая за обычную купеческую жонку, коей хитрая беглянка и сказалась.

Ах, права, права Криневера – не княжна эта тощая девка, нет! Была бы княжной – так бежала бы? А эта, вишь ты – попыталась сбежать. Куда? Зачем?

– Мыслю так – дорогу домой ищет, – словно подслушав думы волхва, осклабилась ведьма. – Искала… То чую я. И еще думаю – может, стоит ей прямую дороженьку показать – через огонь! Чтоб покладистая была, скромная…

– Не стоит. – Волхв резко дернулся и тряхнул бородищей. – Сама ж говоришь – Чужая! Что у нее на уме? Вдруг да не согласится, вдруг да наоборот? Ничего ей объясняти не надобно, повезем силою, в сторожу крепкую возьмаху. Вот еще с девками младыми цацкаться, ссюх малолетних, сопленосих, ублажать, уговаривать!

– Наверное, ты и прав, – подумав, согласилась ведьма. – Чего тут дурить – чем проще, тем лучше. Вот только сторожа твои… а вдруг она им скажет, что княжна, что украли ее? Не падут людищи твои духом?

Шумно выдохнув, Миронег неожиданно расхохотался:

– Им скажем – самозванка! От того, мол, и скрывалась, в бега ушла на чужой ладье. Да была б княжна – никуда б не делась! Что, мои люди – дурни, того не понимают?

– Добро. – Еще раз прыснув зелья на тугую грудь девушки, Криневера перехватила плотский взгляд жреца и улыбнулась. – Перед требой все ее поимеете, по обычаю так – Перуна великого вместо.

– Не вместо, а во имя его! – строго поправил волхв. – Егда совокупляси – Перун бо вселяется, тако!

– Пусть так. Мне с ними отправиться?

– Так. Ты там – за старшую. Я же позжей приидоше, после вас через три дни.

Сказав, Миронег поднял глаза:

– Ты что-то не очень довольна, сестрица. Не бери в голову – нешто девку малую с сонмишем слуг верных не довезти?! Куда она от вас денется-то?

– Она-то не денется, – хмыкнула ведьма. – А вдруг и впрямь – печенеги?

Гость снова захохотал, раскатисто и басовито-густо:

– Ну ты, сестрица, и скажешь! Откуда печенегам в той стороне взяться?! Там же леса непроходимые, чаща!

– Ты ж сам только что сказывал, брате, будто бы…

– Сказывал, так. – Волхв сурово насупился, строго взглянув на колдунью. – Смотрю, сомневаешься ты много, сестрица. О том не думай, когда понадобится – тогда и сыщутся печенеги, у нас и стеры их, и сабли, и сбруя есть.

– Поняла, – отрывисто кивнула колдунья. – Так просто спросила. Когда отправляться?

– Завтра мы венки по Днепру пускаем, большим обозом с детинца выедем – всех и возьмем, в глаза бросаться не будем. А там… сперва на ладье, а уж дальше лесами – пущай муторно, да не так уж и долго. И места там – безлюдные.

– А не заплутаем?

– Не заплутаете. Роксан, помощник мой, путь зело ведает.

Женьке виделось все в каком-то дрожащем тумане, хмельном или наркотическом – тут уж и не поймешь, хотя, видит бог, никакой наркоты – даже травки! – девушка сроду не пробовала и впредь не собиралась. Словно кто-то переключал программы ТВ: вот байдарки, река, песни – а вот какая-то хмурая избенка со скалящимися черепами по углам, потом снова река, только уже не байды – ладья под парусом, а вокруг какие-то люди…

Вот на ладье-то – то ли сила колдовского зелья ослабла, то ли свежий воздух подействовал – беглянка начала понемногу приходить в себя, соображать – пусть покуда робко – что, к чему и где.

Ладья была явно не та, не купеческая, а раза в полтора-два меньше, и людей на ней было меньше, и гостя ладожского Ждана Лютикова нигде не видно… и вообще никаких знакомых не видно. Впрочем, вон тот толстомордый парень с чубом – где-то Тяка его уже видела… вспомнить бы, где?

Вспомнила! Это же… как его… жрец, что ли?

– Не трепыхайся, дева! – послышался за спиной властный женский – чуть с хрипотцой – голос.

Княжна резко обернулась, увидев по-хозяйски расположившуюся на корме грудастую тетку… особо не старую, даже несколько смазливую – мужикам такие нравятся. Вот только одежка ее казалась какой-то странноватой, вернее, даже не сама одежка, а аксессуары – птичьи перья, змеиные черепа и прочее. На гота, правда, тетка не походила ничуть – те анемичные, от всего отстраненные, эта же… совсем наоборот!