Слезы хлынули у нее из глаз, и она кивнула.

— Я чувствую тоже самое, Дин. Ты очень много для меня значишь. Я не могу вообразить свою жизнь без тебя.

На сердце потеплело от ее слов, но тело напряглось в ожидании ужаса субботнего вечера.

Просто позволь ей быть счастливой еще неделю, Дин. Просто переживи субботний вечер, а потом расскажи правду. Просто наслаждайся своей последней неделей с любимой женщиной, потому что скоро ты потеряешь ее навсегда.

— Чувак, спасибо, что согласился, — поблагодарил я Джоша, едва тот сел ко мне в машину. Я знал, что сегодня вечером мне рядом пригодится друг, который станет буфером между мной и Кэтрин.

— В любое время. Спасибо, что вспомнил обо мне.

Я рассмеялся.

— Ты так говоришь, будто я приглашаю тебя на реально крутую вечеринку. Как я уже говорил в четверг, это игра между мной, моей девушкой и моей сумасшедшей бывшей, которая, как оказалось, давно потерянная сестра моей девушки. Я пригласил тебя, чтобы ты отвлекал сумасшедшую суку, и мне не пришлось часто сталкиваться с ней этим вечером.

Джош покачал головой.

— Вот уж действительно безумие. Каковы шансы, что это случится?

— Ты мне скажи. — Я проклинал свою невезучесть. — В любом случае, мне лишь нужно пережить сегодняшний вечер. Завтра я просто сяду и расскажу обо всем Блэр.

— Это хорошо. Я рад, что ты решился рассказать ей правду. Знаю, это погано, но тебе придется это сделать.

— Да. — Я отодвинул подальше мысли о завтрашнем разговоре с Блэр.

— Но я серьезно. Спасибо, что пригласил. Понимаю, для тебя это не так уж забавно, но мне, правда, нужно было выбраться из дома, — вздохнул Джош.

Я посмотрел на друга, чувствуя жалость к нему.

— Что с тобой?

— Не буду лгать, мужик. Джули съехала, и это паршиво. Иногда я забываю об этом, и ночью пытаюсь обнять ее. — Он покачал головой. — Это отстой.

— Мне жаль. Вы, ребята, говорили после расставания?

— Нет. Два месяца полного молчания. Это больно, но я не стану настаивать только потому, что мне одиноко. Не хочу давать ей ложную надежду. Я разбил ей сердце и не собираюсь делать еще больнее.

— Ты хороший парень, Джош. А ты правда думаешь, что в ваших отношениях уже ничего нельзя было исправить?

— Да, это отстой. По сути между нами не произошло ничего плохого. Мы просто превратились в скучную пару, но по-прежнему любили и заботились друг о друге. Но... иногда просто что-то может разрушить хорошие отношения. Ее родители меня ненавидели и считали, что я недостаточно хорош для их дочери. Я постоянно слышал, как по телефону они говорили ей всякое дерьмо обо мне, но ни разу она не встала на мою защиту. По прошествии двух лет я просто больше не мог этого выносить. Я начал задумываться над тем, а не стала ли она думать так же, как и ее родители?

— Но это же был не ключевым фактором разрыва ваших отношений? — Сам не знаю почему, я чувствовал, что должен помочь их отношениям. — Вы двое любили друг друга. Разве этого недостаточно? Кого волнует, что думают родители?

— Кровь – не вода, чувак. Да, мы можем любить друг друга, но независимо от наших чувств, они ее родители, и они всегда были близки друг с другом. Я знал, что они всегда будут важной частью ее жизни. Я не мог просить ее выбирать между нами. Плюс ко всему, мне бы не хотелось, чтобы потом она обвиняла меня в их с родителями разрыве.

— Точно. — Я думал над его словами всю оставшуюся дорогу. Кровь – не вода, звучали в ушах слова Джоша, а в животе медленно скручивался узел.

Спустя два часа и парочку напитков я начал потихоньку расслабляться, наблюдая как Кэтрин и Джош обсуждают какую-то сложную «питьевую» игру.

Притянув Блэр к своей груди и поцеловав ее в лоб, я впервые за сегодняшний вечер улыбнулся. Девушка просияла ответной улыбкой и, наклонившись, прошептала на ухо:

— Ты не думаешь, что из них получилась бы милая пара?

Слыша в ее голосе восхищенные нотки, я не мог сдержать в себе надежду, что Кэтрин, возможно, нашла интересующего ее человека. И я понимал, что Джошу нужна помощь, чтобы забыть Джули. Всё складывалось идеально.

Наблюдая, как Кэтрин флиртует с моим другом, я спрашивал сам себя: может, я всё неправильно понял? Может, Кэтрин наконец поняла, что между нами больше никогда ничего не будет? Может, когда я сказал ей, что люблю Блэр, она осознала, что у нас с ее сестрой всё серьезно?