Еда, которую только что проглотил, мгновенно разлагается, живот сводит. Я стою, но как поднялся – не помню. Зак рядом со мной.

– Йен, остынь. Давай набухаемся, идет?

Да. Да, идет. Остановить все это, заставить исчезнуть. Не могу иметь дело с папой сейчас. Смотрю на друга и благодарно киваю.

Полчаса спустя мы с Заком сидим в его гостиной, откинувшись на спинки кресел с парой бутылок пива в руках. Его родители наверху. Зак уверяет, что все нормально. Какая разница. Отхлебнув пива, вдруг произношу:

– Зак, я должен рассказать папе правду.

Он сидит в кресле в противоположном конце комнаты. Смотрит на меня, затем качает головой.

– Плохая идея, старик.

– Я был под градусом. Вел машину и чуть не сбил кого-то.

– Но не сбил же. Рассказав ему правду только больше проблем себе наживешь.

Я отставляю пиво. Его вкус внезапно становится похожим на кислоту.

– Да ну, Рассел. Сам подумай. Брилл вышвырнет тебя из команды, и можешь помахать ручкой стипендиям. Ты будешь класть плитку со своим отцом, пока он не сыграет в ящик, а потом продолжишь делать то же самое, пока сам не сыграешь в ящик, потому что больше ничего не умеешь. Если такой жизни хочешь, значит, расскажи ему. – Зак пожимает плечами.

Черт. У меня крыша едет. Сгибаюсь пополам и раскачиваюсь.

– Мне повезло, Зак. Я всего лишь снес чей-то почтовый ящик. А что, если бы я сбил того парня, выгуливающего собаку? Или какого-нибудь ребенка на велосипеде?

– Ну и? Слушай, ты не можешь сгубить свое будущее из-за кучки "а если". Ты выпил сколько, пару бутылок пива? Ты не был пьян. Хочешь провести остаток жизни, выслушивая, как папаша говорит, что у тебя получаются хреновые швы, или наблюдая за обжигом плитки в какой-нибудь печке?

Я смотрю на него в ужасе.

– Я так и думал. – С минуту Зак пристально рассматривает меня, затем закатывает глаза. – Слушай, приятель. Я понимаю. Разные варианты "а если" грохочут вот здесь. – Он постукивает пальцем по своему виску. – Ты неправильно смотришь на ситуацию. Не гадай, а что бы было, если. Скажи: "Хорошо, урок усвоен, я быстро пьянею, поэтому в следующий раз не сяду за руль после пары бутылок пива". Дело закрыто. Я голоден. Ты есть хочешь?

Я даже слышать это слово не могу без позыва к рвоте.

– Мам! – кричит Зак в сторону лестницы. – Можно мне сэндвич или еще что-нибудь?

Услышав скрип, донесшийся с потолка, паникую. Господи, мне пиво спрятать или как? Зак по-прежнему держит свое в руке и, похоже, даже не волнуется, когда его мать, одетая в домашний халат, появляется у подножия лестницы.

– Привет, Йен. Вы хотите спагетти с фрикадельками, мальчики? Я могу разогреть.

Глянув на меня, Зак пожимает плечами и говорит:

– Да, сойдет.

– Как тренировка прошла? Вы повеселились, ребята?

Зак выглядит раздраженно.

 – Мам, еда?

– Точно, скоро все будет. – Она поспешно удаляется на кухню.

Он закатывает глаза, после чего допивает пиво. Открывается дверца холодильника. Потом пищит микроволновка. Звуки такие нормальные. Успокаивающие. Я убиваю остаток ночи, заливая пивом кислоту, бурлящую у меня в животе, в то время как Зак уплетает тарелку пасты. Я не останавливаюсь до тех пор, пока не перестаю чувствовать.

Уже за полночь Зак вытаскивает меня из своей машины, едва ли не несет к двери и бросает на диван в нашей гостиной. Я засыпаю в ту же секунду, как только за ним закрывается дверь. Мне снятся сны о мальчиках на велосипедах, стариках, выгуливающих собак, и девушках с ясными глазами.

***

Яркий свет пронизывает мою голову словно лазер. Я испускаю стон.

– Поднимайся, Йен.

Черт, нет. Подняться – значит, двигаться, а я не могу этого сделать. На мне припаркован грузовик. Язык ощущается так, будто я провел ночь, облизывая каждую почтовую марку, отпечатанную за всю историю человечества. А еще, не уверен, но, похоже, что строительная команда долбит отбойным молотком основание моего мозга.

– Йен! Йен, что, черт возьми, с тобой такое! Вставай. Ты уже опаздываешь.

Опаздываю. Опаздываю куда? Что бы то ни было, там не будут возражать, если я останусь здесь и умру.

– Йен, проклятье, встань с дивана. Сейчас же.

Диван? Он движется, пока я пытаюсь вспомнить, почему сплю внизу. А может, это тектонические плиты столкнулись. Голова кружится, в животе на протяжении секунды все вибрирует, совершает оборот на 360 градусов и приземляется где-то в районе пищевода. Поверьте, вкус почтовых марок в десять раз лучше того, который я ощущаю сейчас. Медленно поднимаюсь на ноги, осиливаю восхождение на двадцать ступенек до ванной и стараюсь не потерять свою селезенку по пути вместе с каждой порцией пищи, съеденной мной за последние два или три года жизни.