— Да. Холли.

— И вы их обоих знали и видели?

— А в чем, собственно, дело? Что-нибудь натворили?

— Ну, насколько мне известно, нет.

Все еще правда. Нет причин лгать. Пока что.

— Я знаю о том происшествии у «Пони», — сказала миссис Харди, и глаза ее хитро сощурились.

— Ну, это пустяки, так, небольшая стычка, — сказал Карелла, и если и солгал при этом, то так, самую малость. Он умолчал о том, что драка выплеснулась на улицу — к чему расстраивать человека? К тому же не имело абсолютно никакого смысла быть до конца откровенным с рядовым гражданином или гражданкой, потому как никогда не знаешь, чем это может потом аукнуться. Стоит им только узнать, что они могли нарваться на нешуточную неприятность, и они тут же начинают жалеть, что не послушались в свое время каких-то жалких доносчиков, разносящих сплетни по всей округе. Типично американская черта, почитание МАФИИ, акроним от «Мерзопакостной Агрессивности Фигляров, Идиотов и Ябед». А потому, черт побери, он вовсе не хотел, чтоб миссис Харди вдруг подумала, что Лоутон и его Холли были не в ладах с законом. Чего на самом деле, возможно, не было вовсе. И нечего раздувать шум по поводу какой-то там заурядной пьяной драчки в баре.

— Просто этот юрист разыскивает Лоутона по просьбе его жены, — сказал он, от души надеясь, что не приведет тем самым в действие то, что он называл «фактором доносчика». Впрочем, все зависит от того, насколько хорошо она знала эту парочку с верхнего этажа и насколько глубока была ее вера в институт брака, как таковой.

— Я думала, Холли его жена, — сказала миссис Харди.

— А что, она говорила, что она его жена?

— Нет, насколько мне помнится, нет. Хотя я знала, что живет она под вымышленным именем. Но думала — по чисто профессиональным причинам. Она, знаете ли, была актрисой.

— А вот это для меня новость.

— О да, да, представьте себе. Она рассказывала, как снималась в кино и все такое.

— Вот как? В кино? В каком именно?

— Она не сказала.

Что означало, что Холли, как ее там дальше, работала скорее всего официанткой.

— А когда они у вас поселились? — спросил Карелла.

— Первого июля. Мистер и миссис Лоутон, оба… э-э… я думала, что она действительно миссис Лоутон.

— А съехали в январе?

— Да, в первый день нового года. Он съехал.

— Что вы имеете в виду?

— Она уехала раньше. Отправилась во Флориду.

— А куда именно во Флориду, не сказала?

— Кажется, в Сент-Пит.

— И когда же это было?

— Кажется, в День Благодарения. Или сразу после него.

— Двадцать девятого? Тридцатого?

— Помню, было воскресенье.

— Тогда, значит, первого декабря.

— Вы что, волшебник?

— Нет, просто в День Благодарения нам поступило восемь вызовов по поводу драк в разных питейных заведениях. И пришелся он на двадцать восьмое ноября. Разве такое забудешь? Так вы сказали, она жила под псевдонимом?

— Да, под сценическим именем. Так я, во всяком случае, поняла.

— И что за имя, позвольте узнать?

— Пожалуйста. Холли Синклер.

— А вам когда-нибудь встречался человек по имени Эрнст Коррингтон?

— Такой весь крепкий, мускулистый, да?

— Честно сказать, не знаю.

— А я-то думала, вы волшебник и знаете все.

— Нет. Только то, что касается даты Дня Благодарения. Так он говорил, что его фамилия Коррингтон?

— Да, именно так и представился, Эрнст Коррингтон. Подселился к ним примерно за месяц до отъезда миссис Лоутон… Ну, это я так думала, что она миссис Лоутон…

Карелла же тем временем вычислял. И пришел к выводу, что за месяц до первого декабря — это будет первое ноября или около того. А это, в свою очередь означает, что Коррингтон выехал из Лос-Анджелеса вскоре после третьего октября — то есть после своего последнего визита в участок, где отмечался.

— Ну и жил с ними до тех пор, пока не истек срок аренды, — продолжала миссис Харди. — Мистер Лоутон снял квартиру на шесть месяцев. Въехал первого июля, выехал в последний день декабря. И Коррингтон был с ним. Я сама видела, как они спускались по лестнице с тяжелыми чемоданами.

Карелла снова прикинул в уме. Детективы, подобно поездам и автобусам, просто не могут обойтись без расписания. И выстраивалась у него примерно следующая картина. Лоутон и его девица сняли квартиру первого июля. Случайно встретились в парке с Клэр Филлипс, где та гуляла с младенцем, примерно седьмого июля. Эрнст Коррингтон последний раз отмечался в участке в Лос-Анджелесе третьего октября и находился где-то на востоке до первого ноября, то есть за месяц до того, как Холли уехала в Сент-Пит. Три недели спустя Лоутон и Коррингтон ввязались в драку в коктейль-баре «Серебряный пони», причиной которой стал комментарий одного из пьяниц, встрявших в их строго приватную, личную беседу.

— А она случайно не говорила, где собирается остановиться в Сент-Пите? — спросил он.

— Представьте себе, говорила, — ответила миссис Харди, да благослави Господь ее добрую душу. — Она собиралась остановиться у женщины по имени Люсиль Шварц. У меня и адрес записан, сейчас принесу.

Едва успев принять информацию, переданную Мэтью каким-то полицейским с севера по телефону, Уоррен и Тутс незамедлительно приступили к действиям. Они проверили по справочнику адрес и тут же установили номер Люсиль Шварц — единственный, что был зарегистрирован на данные имя и фамилию. В подобных случаях всегда лучше, когда женщине звонит другая женщина. Если б из Калузы позвонил мужчина, причем незнакомый, сразу начинаешь думать, что это какой-нибудь насильник или грабитель. Зато когда звонит женщина, есть шанс, что состоится приятная маленькая беседа. Но сперва Тутс хотелось бы убедиться, что она действительно говорит с мисс Люсиль Шварц.