Бессмертие. Ухищрения. Скрытые планы.

Я верила, что он научится строить отношения и изменится еще больше, ведь он так старался стать лучше – качество, которым я всегда восхищалась в Джеке.

Как самоотверженно Арик старался спасти жизнь своего соперника. Ради меня.

Я представила себе лицо Джека. Он был моей первой любовью и нас многое связывало. Но у него было столько обязательств, отвлекающих от меня. Он возглавил армию и обрел уважение, о котором мечтал, наверное, с детства.

Если я выберу его, мне придется научиться ему доверять. Смириться с тем, что он никогда поделится своими секретами. Принять это и надеяться, что он меня не разочарует.

Недоверие. Опасения. Неуверенность.

Оба помогут мне найти бабушку. Арик мог бы сделать это быстрее, но бабуля впадет в ярость, если его увидит...

В час, которому надлежало бы быть рассветом, прокричали петухи.

В час, которому надлежало бы быть рассветом, мне всё стало ясно.

Я представила себя на дороге – жизненном пути. По одну сторону стоял Арик. По другую – Джек. Кого бы я позвала с собой?

Теперь я точно знала, что делать.

Глава 44

ДЕНЬ 382 ПОСЛЕ ВСПЫШКИ

Пересекая двор форта, я чувствовала, что воздух стал морознее, чем когда-либо после Вспышки. Изо рта вырывался пар. Сойдя с дощатой дорожки, я услышала под ногами хруст подмёрзшей слякоти.

Я остановилась у занятой Ариком палатки и услышала, как он расхаживает туда-сюда, звеня шпорами. Я знала: этой ночью он не спал.

— Можно войти?

Откинув полог палатки, он впустил меня внутрь. Изучив выражение моего лица, он смерил меня неверящим взглядом.

— Ты выбрала смертного.

Может, я и чувствовала, что должна быть с Ариком, но...

— Я полюбила Джека ещё до того, как ты изменил своё ко мне отношение. Всё было предрешено.

Арик закрыл глаза, но я успела заметить промелькнувшую в них боль.

Я выбрала Джека не только из-за этого. Я поняла, что хочу сделать в жизни: расстроить механизм и сохранить человечность. Я хотела найти применение своим способностям, вернуться в Хэйвен и начать там новую жизнь с Джеком, бабушкой, а когда-нибудь, возможно, и с Мэтью.

Я хотела сделать что-то хорошее для людей, а для этого нужно было остаться жить в этом мире. А не забаррикадироваться со Смертью в его замке потерянного времени.

Арик открыл глаза.

— Судя по поступкам Дэво, я сильно сомневаюсь, что он всё ещё так считает. Между нами состоялся разговор, объясняющий некоторые факты...

— Пожалуйста, не надо. Я просто хочу доверять ему, так же как он доверяет мне.

— Значит, это... всё? — Арик, словно, не мог осознать услышанное, словно был готов сломать что-то, или сломаться сам. — Мои чувства к тебе так сильны, я думал... я не сомневался, что ты чувствуешь то же самое.

Он был сбит с толку. Раньше он никогда не влюблялся, и теперь не мог понять, что с ним происходит. Что-то похожее на болезнь? Я попыталась отогнать эту мысль.

— Арик, я люблю тебя. Но я Джека я полюбила раньше.

— Насколько на твое решение повлияли его вчерашние слова?

— Я не хочу, чтобы Ларк страдала за нас, — и как в эту схему теперь впишется Финн? — если это единственный способ быть с тобой... неужели ты не понимаешь, почему это неправильно?

— Это был запасной план. На случай, если мы не сможем закончить игру.

— Но ты и сам не веришь, что нам это удастся?

Он резко мотнул головой. Честный, как всегда.

— Ты хочешь, чтобы я превратилась в ту жуткую ведьму, высвободила силу, которую вообще не стоит выпускать в мир. Я не смогу этого сделать. Не смогу так жить.

Его зрачки расширились, как при болевом шоке. До скрежета стиснув зубы, он обхватил ладонью мой затылок. Вторую руку он сжал в кулак с такой силой, что металлические рукавицы заскрипели, и хриплым голосом спросил:

— Помнишь, как Дурак послал тебе видение, в котором не было ничего, кроме мрака и руин?

Я кивнула.

— Ты тогда сказал, что я словно побывала в твоей голове. И спросил, действительно ли я думаю, что сны Смерти должны быть цветными.

— Sieva, когда ты находилась рядом, такими они и были. Неужели ты отправишь меня обратно в небытие?

Моё сердце сжалось, в глазах собрались слезы.

— Даже сейчас, твои слезы меня ранят, — он опустил руку и отвернулся, — я не могу... не могу здесь больше оставаться.

— Подожди, разве мы не можем просто поговорить? Неужели мы больше никогда не увидимся?