Я спрятала кулон и привалилась к стене. Боль в ноге стала привычной, она уже даже не вызывала слез. Больно, да, сильно. И почему так? Георг сказал, перелома нет, но Георг может ошибаться. Это ж какая тогда боль при переломе!

Я устала. За такой короткий промежуток времени я пережила столько, что просто устала. И это откровение о маме. Нет, я не питала иллюзий, думая, будто моя мать – самое светлое существо в мире. Конечно, нет. Она могла быть и жесткой, и строгой. Но чтобы так… впрочем, всегда есть две точки зрения на события, и наверняка точка зрения родителей Ханны казалась ей верной.

Но теперь встает вопрос: а что думаю я. На чьей я стороне?

Снаружи послышалась ругань.

– Эй! – крикнула я. – Помогите, пожалуйста!

В проеме появилось лицо Медного, и я с облегчением выдохнула.

– Магистр, я тут немного ногу повредила, когда лестница рухнула. Можно мне к лекарям?

Он быстро и осторожно пролез через завалы мусора и обломков ко мне, поднял на руки. Я закричала, потому что от неосторожных движений нога прямо взорвалась от боли.

– Прости. Перелом?

– Не знаю! Но больно очень.

– Возьми магию, сосредоточь в ладони и поводи по ноге, чтобы немного уменьшить боль. Но не до фанатизма.

И почему я сразу до этого не додумалась? От прикосновения холода сначала было немного больно, потом – невообразимо хорошо. Сразу стало проще воспринимать транспортировку. Меня вытащили из-под завалов и разместили на скамейке.

– Сейчас лекари придут и тебя заберут. Наверное, будут проверять кости, так что проведешь ночь в лекарском доме, – пояснил магистр.

Кого там только не было. В холле собрались завхоз, охрана, какие-то магистры, стража. Как никто не заметил черного дракона? Разве что сидела я там дольше, чем думала. Стражники переговаривались и поглядывали в мою сторону. Кое-кто из магистров тоже косился.

– Что?! – поразилась я. – Они что, думают, это я сделала?

– Не волнуйся, Вил, тебя никто не обвинит, пока мы не установим причин случившегося. Но скажи, что ты делала в каморке?

– Ничего, я просто…

Медный покачал головой.

– Ты практиковалась в магии? Или в обращении?

– Да нет же! – Я уже начала злиться. – Мне не нужно практиковаться в обороте! И моя магия контролируется мной! Я не ломала лестницу, она, между прочим, мне на ногу свалилась.

– Тихо, Вил, я тебя понял, – остановил мою тираду магистр. – Разберемся.

Я, если честно, так растерялась, что даже забыла рассказать о Георге. Он меня бросил? Но зачем и что вообще…

Додуматься до чего-то логичного не вышло. Все обернулись на крик Георга:

– Смотрите-ка, кого я вам привел. Только сегодня, дамы и господа, беспрецедентная акция! Приведи преступника и получи признание в подарок!

Он вел… нет, не так. Георг тащил за ухо зареванного и перепуганного Найка. Будучи в совершенном шоке, я привстала со скамьи и тут же рухнула обратно.

Найк?! Найк обрушил на меня лестницу?!

Демон его подери, да я не восприняла всерьез ни одного его слова! Я думала, он просто злится из-за матери! Уронить на мою голову лестницу – это не мелкая гадость, это… это… Он хотел меня убить!

– Найк! – только и выдохнула я.

– Что все это значит? – Голос Медного приобрел оттенки металла. – Герцог Снежный, потрудитесь объяснить.

– С удовольствием. Вот этого красавца я поймал только что. И надо же, он признался, что обрушил на мою голову, а заодно и на ногу Виленеи лестничный пролет. Можете поискать следы взрыва, этот паршивец знал, что делает. Видимо, он собирался заманить ее туда одну, а я некстати подвернулся. Да, к слову, он еще и признался, что разрисовал вашу академию и разгромил оранжерею. Так что я выполнил план по воспитанию молодежи на этот год и, пожалуй, увольняюсь.

Все замерли, переваривая услышанное, и тут, как в плохом спектакле, выступил Найк:

– Там был дракон! Черный! Они угрожали!

Георг фыркнул.

– Ага, а может, еще йети придумаешь? Имей мужество ответить за свои поступки, Найк. Твоя обида на академию толкнула тебя к тюрьме, а не мифический черный дракон.

Он с легкой усмешкой отвернулся. Но я-то видела в его глазах огонек, я знала, что черный дракон был и действительно, скорее всего, напугал Найка! Но промолчала. А Георг обратился уже к присутствующим: