С Jaguar и Porsche все точно так же. И я это понимаю. Я очень уважаю Porsche. Но я просто не могу оторвать глаз от внешности «ягуара», игнорировать его шум, прелесть его кабины. Я куплю «ягуар». Думаю, и вы тоже.

К сожалению, единственными, кто выиграет от подобной покупки, будут остеопаты нашей страны.

Много-много лет назад, когда я учился в школе, на уроке экономики я увидел картинку в журнале Melody Maker [159] . Это была фотография с воздуха, на которой грузовики группы Emerson Lake & Palmer [160] неслись по какой-то отдаленной автостраде. На крыше одного из них было написано «Emerson», другого – «Lake», а третьего – «Palmer».

Это было очень круто. И поэтому, когда мы перевозили оборудование для шоу Top Gear Live с амстердамского выступления в Антверпен, мы не видели причин, почему бы нам не сделать то же самое.

Точнее, промоутер вообще-то видел причину. Он сказал: «Вас всего трое. Три автобуса нам не нужны. Мы все прекрасно поместимся в фургон». Но мы настаивали. Один автобус будет ехать со словом «Top» на боку, другой – со словом «Gear», а на третьем будет написано «Live».

И мы добились своего. И были очень довольны собой, двигаясь по трассе. Это были отличные автобусы: бесплатные легкие закуски, кофе и чай. Это была жизнь рок-звезд.

Только когда мы приехали в Антверпен, мы поняли, что все это время ехали в неправильном порядке. На автобусах читалось: «Live Gear Top». И проблемы на этом только начинались.

Антверпен – это небольшой город со множеством узких улиц и настолько неровными мостовыми, что даже проститутки вынуждены ходить без каблуков. Он был спроектирован для путешественников в сандалиях или, может быть, на лошадях. Но точно не для колонны из трех пятидесятиместных автобусов, которая тут же замечательно застряла, как Винни-Пух в дверях норы Кролика. Образовалась пробка.

Через минуту один из недовольных водителей выразил свое негодование, нажав на гудок. И тут началось: остальные решили присоединиться. Шум стоял невероятный.

Водители сказали, что нам лучше выйти и дойти до места назначения пешком, но мы не последовали этому совету по двум причинам. Во-первых, нас бы линчевали, а во-вторых, если бы мы продолжали сидеть на месте, все решили бы, что во всем виноваты японские туристы.

«Вряд ли, – сказал промоутер. – Английский, конечно, не государственный язык в Бельгии, но здесь им владеют достаточно хорошо, чтобы получить осмысленный текст из слов “Live, Gear и Top”». И вот с тяжелым сердцем неудачливые Джеймс Эмерсон, Ричард Лейк и Джереми Палмер вышли из автобуса под всю эту какофонию.

Ничего более бесполезного я никогда не слышал. Чего хотели добиться все эти люди, сидевшие в своих машинах и беспрерывно гудевшие? Они думали, что автобусы просто исчезнут, под напором децибелов превратятся в труху? Или считали, что из-за шума виноватые водители смогут придумать наилучшее решение проблемы?

Вот уж вряд ли. Автомобильный гудок подобен вскрику зеленой мартышки. Это предупреждение. Вестник надвигающегося рока. Достаточно одного нажатия, чтобы обратить на себя всеобщее внимание. Однако, если сотня гудков начинает постоянно гудеть, это просто ввергает в панику.

Вы не можете нормально думать. Вы не знаете, куда ехать – направо или налево, бежать или стоять на месте. Поэтому вы просто ждете, с мертвенно-бледным лицом в свете фар, и выглядите так, как будто все мозги, которые у вас когда-то были, внезапно переехали из черепа в пятки. Насколько я знаю, автобусы стоят там до сих пор. Потому что я не просто пошел в отель. Я туда побежал.

Я не понимаю, зачем в современном автомобиле вообще гудок. Потому что, как мы только что выяснили, он бесполезен при решении проблем. И если вы вынуждены использовать его, чтобы предупредить другого водителя, это значит, что вы не чувствуете дорогу и не понимаете, что может случиться дальше. Таким образом, гудок – это признание в том, что вы хреновый водитель.

Свой я, правда, недавно использовал. Я выезжал с заправки и заметил, как хетчбэк выезжает с парковки впереди меня. Конечно, водитель меня видел. Машины вообще очень большие, а я был на Ferrari, которая еще к тому же очень громкая и очень красная. В Ferrari нельзя выказывать малодушие, так что, имея это в виду, я посмотрел на хетчбэк и продолжил движение.

Увы, он тоже. В итоге у меня не осталось выбора. Мне пришлось нажать на клаксон. Еще более неприятным этот инцидент сделало то, что хетчбэк был ничем иным, как Peugeot. Я должен был догадаться. Когда моя дочь училась водить, я предупреждал ее, что она может забыть о зеркалах, сигналах, маневрах. Главное на дороге – помнить, что Peugeot вообще никогда не делают того, что от них ожидаешь.