А комитет Госдумы по конституционному законодательству и госстроительству рекомендовал принять такой закон в первом чтении.

Напомню: бюджет — не личный кошелек депутатов, а деньги народа. Они должны тратиться на нужды всей страны: образование, медицину, оборону, управление. И на социальную помощь, — но не богатым, а бедным: тем, кто не может обеспечить себе человеческие условия жизни.

Потери от неправомочных решений иностранных судов несут как минимум обеспеченные люди: 71 % россиян, не имеющих сбережений (по данным Фонда «Общественное мнение»), это не угрожает.

Пока такие потери несут лишь богатейшие люди, попавшие под санкции.

С какой стати остальные, включая 18,9 млн. с доходами ниже прожиточного минимума, должны оплачивать непонимание миллиардерами их личных и при том самоочевидных внешнеполитических рисков?

С какой стати бюджет России должен стать страховым фондом не для прогресса, не для будущих поколений, не для ветеранов, а для жирующей «офшорной аристократии», управляющей нами вахтовым методом или просто не связывающей свою жизнь с нашей Родиной?

Да, обычный человек, не имеющий отношения к олигархии и власти, — владелец хатки на Украине или студии в Болгарии, — должен быть защищен государством. Но обладающий влиянием и богатством, а также члены его семьи должны нести большую ответственность, чем рядовые граждане: государство должно защищать их от неправомочных приговороь лишь встречными исками и, если надо, конфискацией (что предусмотрено законопроектом), — но залезать в карман общества они не имеют права.

Этот карман — для других.

Положение должно обязывать.

Идеи заставить всю Россию платить за роскошь ее «офшорной аристократии» застеснялось было даже либеральное правительство Медведева.

Возможно, думцы защищают имущество своих родственников, к которому они, конечно, «не имеют отношения», — вроде «паломнического центра» в Германии жены одного из бонз ФНПР, прославленного скандалами председателя комитета по труду Исаева.

Запрет импорта мяса, рыбы, молокопродуктов, фруктов и овощей из стран, начавших холодную войну против России, привел к скачку цен.

Правительство Медведева, похоже, «отключило мозг», запретив ввоз в Россию даже уже оплаченной, но еще не поставленной продукции: ущерб бизнесу, по ряду оценок, составил 140 млн. долл., и кто не разорился, попытался компенсировать его ростом цен.

Не учли высокую зависимость от «санкционных» стран ряда регионов (например, Калининградской области и Крыма), что поставило их в отчаянное положение.

Ряд фирм вел себя идеально, некоторые даже взяли на себя функцию спрятавшегося государства и разъяснили ситуацию. Так, калининградская группа «Вестер» распространила пресс-релиз, из которого следовало не только резкое (на 30–45 % при введении 100 % предоплаты) завышение цен поставщиками из Белоруссии, но и усилия самих торговцев по сдерживанию подорожания.

Но это скорее исключение. Даже ряд российских производителей завысил цены своей продукции, а про торговлю нечего и говорить. Кое-где сменили ценники и на товарах, не попавших под санкции.

Конечно, либеральное правительство Медведева вновь, уже привычно проигнорировало свои обязанности: зная, что привыкшие к безнаказанности монополии завысят цены (так они реагируют на все, — как лидеры США реагируют на все словами «виновата Россия»), бюрократы не провели никакой профилактической работы, подобно Гайдару перед либерализацией цен в январе 1992 года!

А после скачка цен ведомства, заваленные жалобами отчаявшегося населения (и бизнеса, страдающего от падения уровня жизни своих потребителей из-за удорожания продовольствия), лишь туманно и бессодержательно обещали «провести проверки».

Но маразм и безответственность правительства Медведева не извиняет монополий, из алчности грабящих страну. Требуя от государства помощи при каждом удобном и неудобном случае (и часто получая ее), они, похоже, считают Россию бесхозным трофейным пространством, а людей — блатными «лохами» и «терпилами», подлежащими беспощадному грабежу.

Однако бизнес, уничтожающий свою страну, делает себя ее врагом, — и, доведя людей до крайности революции, уничтожает сам себя.

Конституция Германии признает частную собственность, лишь когда она служит обществу: вредя обществу, она лишает себя право на существование.