– У нас есть все основания полагать, что она существует, – возразил Гай, посмотрел в глаза Эхо и пожалел, что толком ее не знает и не понимает, о чем она думает сейчас. – Эхо?

Девушка замялась, и ее сомнение не укрылось от Гая. Она не доверяла Джасперу и не стала бы полагаться на него, но если выбирать между тем, чтобы все ему рассказать, и тем, чтобы снова пуститься в бега – только на этот раз без надежды отыскать укрытие, – то можно догадаться, что она выберет. Собственно, никакого выбора и не было. Эхо вопросительно взглянула на Гая. Он кивнул, и она достала из кармана карту и разложила на ее столе.

– Жар-птица существует, – повторил Гай. – И Эхо знает, где ее искать.

Джаспер с минуту рассматривал карту, после чего поднял глаза на Гая.

– Ты уверен?

– Клянусь жизнью, – ответил Гай. – Собственно, я и так ею рискую.

Джаспер уставился на него своими странными золотыми глазами. Гай ждал ответа.

– Ладно, – наконец произнес Джаспер. – Я в деле.

Эхо моргнула – раз, другой, третий. Ей показалось, что она ослышалась.

– Что-что?

Джаспер повторил, тщательно выговаривая каждый слог:

– Я в деле.

Получается, Эхо в первый раз расслышала правильно. Но все равно ничего не поняла.

– Зачем тебе это нужно?

– Я неплохо читаю по лицам и горжусь этим. – Джаспер указал на Гая, который сидел с каменным видом. – Он ни капли не сомневается в том, что говорит. И если считает, что жар-птица действительно существует, я склонен ему верить.

– Это понятно, но я тебя знаю: ты ничего не делаешь просто так. – Эхо отошла от стола и скрестила руки на груди. – Так зачем тебе это нужно?

– Ты что, и правда не понимаешь? – Джаспер расплылся в ослепительной улыбке. – Я зарабатываю на жизнь тем, что достаю для избранных клиентов вещи, которые сами они найти не могут. Отыскать жар-птицу – величайшая удача. Я просто обязан приложить к этому руку.

– Мы тебе ее не отдадим, – отрезала Эхо. «Только через мой труп», – мысленно добавила она, стараясь не думать о том, что эти слова могут стать девизом их с Джаспером взаимоотношений.

– И не нужно, – проговорил Джаспер. – Мне важна лишь моя репутация. Все будут знать, что это я нашел жар-птицу. А что вы там с ней дальше намерены делать, меня не касается. Политические интриги птератусов и дракхаров мне безразличны.

Айви, до сих пор хранившая молчание, не удержалась и спросила:

– Тебе и правда наплевать на судьбу своих сородичей?

Джаспер пожал плечами.

– Да какие они мне сородичи.

– Но ты же птератус, – заметила Айви.

– И что?

Айви нахмурилась.

– Значит, верность для тебя – звук пустой?

– Видишь ли, – Джаспер поставил локти на стол и продолжал непринужденно, словно разговор шел о погоде, – верность – прекрасная штука. Достойная всяческого уважения. Но на верность не купишь ни стол, ни кров. Так что я кручусь, как могу.

Айви нахмурилась еще больше, но ничего не сказала.

Гай откашлялся.

– Джаспер, на два слова.

Гай встал и отошел к окнам в дальнем конце комнаты. Джаспер помедлил, как будто из принципа не собирался выполнять просьбу Гая, но все-таки со вздохом последовал за ним. Эхо хотела было увязаться за ними, но посмотрела на испуганное лицо Айви и передумала. Дориан напряженно молчал и не сводил глаз с Гая. Пожалуй, не стоит оставлять их наедине. Эхо мучительно гадала, как лучше прервать неловкое молчание, как вдруг Дориан проговорил:

– Ты поменяла мне повязки, пока я спал. – Смотрел он при этом не на Айви, а куда-то в сторону.

– Да, – ответила Айви и принялась хлопотать: собирать тарелки, вилки, складывать посуду в раковину.

Дориан негромко откашлялся.

– Спасибо. – Он наконец взглянул на Айви, на синяк у нее на щеке. – Прости меня.

Стоявшая спиной к Дориану Айви кивнула и принялась мыть посуду.

Если бы Эхо сказали, что в один прекрасный день она услышит, как дракхарин извиняется перед Айви – тихой, незаметной Айви, – она бы рассмеялась. Но сейчас ей было не до смеха.

Не успел Гай рта раскрыть, как Джаспер произнес:

– Я не привык, чтобы мной командовали в собственном доме.

Пусть Гай уже не был Повелителем драконов, но от старых привычек не так-то легко избавиться.

– Прошу прощения, – произнес он. Давненько ему не приходилось ни перед кем извиняться, и уж совсем никогда – перед птератусом. Гаю стало тошно.

Джаспер присел на подоконник. Над головой у него высилась готическая арка окна. Кожу покрывали разноцветные пятна – блики солнца сквозь витражное стекло. Выглядело это очень красиво, и Джаспер наверняка об этом знал. Похоже, заранее решил сесть на подоконник. Это было бы вполне в его стиле.