— Ты должен стать первым гномом-офицером в Гоминиуме, даже если пока ты только кадет. Это то, чем стоит гордиться, — сказал Флетчер.

Он имел в виду именно то, что сказал. Чем больше он узнавал гномов, тем больше уважал их. Он восхищался их борьбой за улучшение ситуации.

Отелло остановился и указал вперед.

— Добро пожаловать в Гномий квартал.

Высокие здания отступили, чтобы открыть вид на многочисленные ряды огромных белых палаток, среди которых изысканными цветами распускались красные и синие тенты. Весенняя зеленая трава заменила мостовую, и каждый павильон был окружен ухоженным садом. От пестро разукрашенных цветов исходил сладкий аромат, который напомнил Флетчеру раннее лето в горах. Незаслоненное темными зданиями зимнее солнце бледно, но тепло светило Флетчеру в лицо.

— Как красиво, — сказал Флетчер, пораженный внезапной переменой. Он ожидал, что Гномий квартал окажется убогим и запущенным местом, учитывая здания, которые его окружали. При его словах Отелло улыбнулся и похромал дальше, махая гномам, которые сидели в саду неподалеку и разговаривали.

— Это мой, — указал Отелло на ближайший тент. — Вся моя семья живет здесь.

— Сколько вас там? — спросил Флетчер, стараясь не обращать внимания на взгляды, которые бросали на него гномы, когда он проходил мимо.

— Ой, вообще около тридцати в каждом шатре, но в нашем также размещена мастерская отца, так что нас около двадцати. Ему нужно свое пространство.

Флетчер пытался представить, как павильон может служить домом двадцати людям и еще включать мастерскую. Каждый был размером с большой сарай, но, если только они не спали в двухъярусных кроватях, это никак не могло быть правдой.

— Сними капюшон и обувь перед тем, как войдешь. По нашим обычаям это проявление вежливости, — сказал Отелло. Флетчер помог ему снять ботинки. Бедный гном начал уже бледнеть от боли от раны и ему было сложно наклоняться. Когда он опустился на колени и начал с трудом развязывать тугие шнурки Отелло, низкая фигура в летящем одеянии подбежала к ним, вскрикнув от удивления. Лицо было прикрыто розовой вуалью, которую удерживала на месте серебряная цепочка.

— Отелло, что случилось? — высоким голоском запричитала фигура.

— Я в порядке, Таисса. Мне надо просто войти внутрь. Лучше, чтобы остальные не видели меня раненого. Они подумают, что со мной в Академии Вокана плохо обращаются, а это не так.

Таисса открыла завесу в шатре и пропустила их внутрь. Странно, но это не была тесно заставленная комната, которую представлял Флетчер. Вместо этого полы устилали богато украшенные ковры и подушки. В центре была толстая металлическая труба, которая шла вверх, как дымоход. Понимание снизошло на Флетчера, когда он увидел спиральную лестницу вокруг трубы, которая вела глубоко под землю. Они жили под землей!

Таисса, которая могла быть только сестрой Отелло, продолжала суетиться вокруг них, создавая гору из подушек, на которую он облокотился.

— У вас чудесный дом, — прокомментировал Флетчер, когда еще одна фигура поднялась по лестнице. Он успел заметить розовощекое лицо с ярко-зелеными глазами, прежде чем гномка вскрикнула и опустила вуаль на лицо.

— Отелло! – закричала она. – Как ты мог привести гостя, не предупредив нас? Он видел мое лицо!

— Все нормально, мама, я не думаю, что человек считается. Он мой друг и я прошу тебя обходиться с ним соответственно, – Отелло сполз на пол и схватился за бок.

— Ты ранен! – выдохнула она и подбежала к нему.

— Пожалуйста, принеси бинты. Констебль Тернер и сержант Мерфи опять на меня напали. В этот раз мне кажется, что они сломали мне ребро. Нужно, чтобы ты перевязала мне грудь.

Он говорил отрывистыми фразами, как будто ему было больно дышать, пока он снимал куртку и верх формы. Его широкие плечи и грудь были покрыты толстым слоем курчавых рыжих волос, которые также росли на спине. Кожа на плечах была прорешечена шрамами — свидетельствами жестокости Пинкертонцев. Флетчер содрогнулся при взгляде на них.

Мать Отелло побежала вниз, а Таисса промокнула ему лоб рукавом. Мама вскоре вернулась с рулоном ткани и начала туго перебинтовывать ему грудь. С каждым кругом Отелло вздрагивал, но стоически терпел. Флетчер уже мог разглядеть темный синяк, распускающийся на груди гнома.

— Отелло, почему ты так рано? Кто-то сказал мне, что тебя видели в городе, — послышался голос позади них.

— Заскочил подлататься, Атилла, — сказал Отелло. — Пинкертонцы снова на меня наехали. К счастью, Флетчер был рядом и вытащил меня.

В дверном проеме стоял еще один гном. Они с Отелло был похожи как две капли воды, почти одинаковые, на самом деле. Гном наградил Флетчера взглядом, полным чистейшей ненависти, и помог Отелло подняться на ноги.

— Люди никогда нас не примут. Мы должны уехать из этого проклятого города и создать свое собственное поселение, подальше отсюда. Видишь, куда тебя завело якшанье с этим человеком, — заявил Атилла. — Убирайся отсюда, человек, пока я не сделал с тобой то же.

Игнатус как будто бы понимал слова, он спрыгнул на пол и зашипел, выпустив тонкую струйку пара из ноздрей.