Сима почувствовала уход Нелли, как чувствовала всех остальных. Мир превратился в полотно, покрытое цветными пятнами. Золотые пятнышки Оли, Юли и Лены двигались туда, где ультрамарином синели маги расчёта. Решетников – синий силуэт с грозовыми всплесками – переводил луч прицела с неё на Виктора. Профессор сомневался.

Сейчас обострённое чутьё демона угадывало даже то, чего не замечало магическое зрение. Не было ни перьев, ни боли, ни огня – она уже была демоном, но внутри, там, куда пришёл, наплевав на все расчёты и планы, Юрген Вольф. Преданный, отчаявшийся, готовый защищать до последнего вздоха тех, за кого в ответе. Верный Юрген.

Как легко было бы справиться с фон Штеером – к нему Сима готовилась, его жизнь изучила по документам до мельчайших деталей. Но посмотрел в глаза призрак верного Юргена – и она словно в зеркало глянула. На свою жизнь, на забытую гордость, на преданную верность, на забвение, которым заплатили за подвиг её девчатам…

Ещё несколько дней назад сумела бы противостоять Юргену Серафима Зиновьева – бросила бы фашисту в лицо, что была война, а на войне случается «принимать сложные решения». Не дала бы она чужому мертвецу обвинить родного покойника – погибшего военного мага Виктора Потёмкина – о мёртвых или хорошо, или ничего. Но воскресший Витя бежал от неё по полю к магическому расчёту, ударив Гречиным в спину готового сдаться Отто фон Штеера.

Так и её он ударил – в самую ахиллесову пяту – своей фальшивой смертью, которую она оплакала, и воскрешением, за которое так хотела и не могла простить.

– Полетели, фройляйн Ангел, – зашептал ей на ухо Юрген. – Мы разорвём с тобой всех их к чёрту! Свиней, что бросили твоих и моих людей умирать, и плевать, на каком языке они говорят! Они будут мочиться в постель, эти трусливые генералы, ожидая, когда мы прилетим за ними. Зря, что ли, мы с тобой прошли через эту проклятую формулу? Расправляй крылья, фройляйн Ангел!

Сима невольно потянулась за ним, незнакомым, чужим, но – никогда не предававшим своих. Он обещал возмездие, свободу…

Гнев, который, казалось, Сима сумела оставить в Кармановском болоте, схоронить в Сашиной могиле, – вспыхнул с новой силой. Серафима раскинула руки и закричала, слыша, как голос превращается в рык. Крылья распахнулись, трепеща на лёгком ветерке. Мир вокруг заполнился фиолетовым и багровым. Магия смерти полыхала в ней высоким костром, и Сима не хотела сдержать её.

Она вдохнула полной грудью, готовая взмыть вверх.

– Убей его – и вернёшь себе гордость, имя, свободу! – шепнул с восторгом возвращающийся к жизни Юрген.

– Его? Виктора?

– Надо бить, Александр Евгеньевич! – кричал Виктор, пытаясь прорваться к наводчику. – Вот-вот демоном станет! Я почувствовал там – Вольф это уже, а не она! У Серафимы двадцать по последней магометрии. Завладеет фашист её силами – мы демона на тридцать семь – тридцать восемь единиц по Риману получим! Надсущность! Бить надо, бить, о, проклятье! Огонь, мать вашу, огонь! Александр Евгеньевич, струсил?! Бей!

Маги напряжённо следили за каменеющим с каждым словом Потёмкина лицом профессора Решетникова.

Он молчал, продолжая удерживать цель, но явно не собирался бить. Кто-то из магов вскрикнул, заметив движение за щитами. Потёмкин оказался прав – товарищ Иванова, которая несколько минут, казалось, просто стояла, прислушиваясь к лёгкому ветерку, шумевшему в траве и редких берёзках у края поля, запрокинула голову и завыла – по-звериному, с какой-то невыносимой волчьей тоской. И тут её тело начало ломаться, словно раздвигаясь в плечах, из-под рвущейся одежды показалось угольно-чёрное оперение. Крылья – метров пять в размахе – распустились за её спиной. Вой превратился в утробный рык и какой-то дикий, страшный хохот.

– Нашла! – раздалось совсем рядом. Рыжая женщина в сбившемся на сторону платке бежала к щитам. Падала, спотыкаясь, пытаясь успеть за своим спутником, который давно уже пересёк поле и рухнул на колени на траву рядом с одной из магичек.

Потёмкин вырвался из рук удержавшего его офицера. Присел на одно колено – для устойчивости, и принялся выводить трясущимися руками символ за символом – аккумулировал энергию, рассеянную в воздухе вокруг щитов.

– Нашла! Слово нашла! Минуту дайте! Слово, слово нашла! Рассчитала, Александр Евгеньич!

И тут произошло что-то совсем странное.

Женщина-маг, не поднимаясь с земли, махнула рукой – и незнакомый мужик в шофёрской куртке побежал. Рванул со всей мочи, бепрерывно ругаясь, прямо к демону. А магичка вскочила и встала, оказавшись на линии огня, – словно закрывала собой демона и самоубийцу-шофёра от целящихся магов.

– Нашла! – крикнула, плача, Рыжая. – Ой, больно!

Она схватилась за живот, упала, сложившись пополам.

Обернувшийся на этот крик Матюшин вздрогнул и выпустил щит. Как раз в тот момент, когда Виктор Арнольдович Потёмкин ударил Гречиным и собственным бронебойным. Магический заряд, готовый разорвать людей и нелюдей, ударил в щит, срикошетил и по касательной зацепил Игоря.