Учитель рассказал ей. Не мог держать в себе. Вызвал и объяснил, что формула едва держится, но другого выхода нет. Оставил за ней право рассказать девчатам или скрыть от подруг опасность перехода.

И в миг, когда кости вывернуло из суставов, перестраивая человеческое в демоново, Сима малодушно пожалела, что не рассказала, не позволила отговорить Учителя от этого отчаянного шага.

В горло плеснуло огнём. Казалось, остановилось пронзённое невыносимой болью сердце, но тотчас застучало вновь, разгоняя по венам небывалую, невозможную силу. Боль ушла – словно невидимая рука перекрыла страданию ход по нервам. Мышцы под чёрным оперением налились мощью, а грудь наполнилась непостижимой дикарской радостью, так что Серафима, не сдержавшись, вскинула руки – нет, крылья – к небу, видному в прорехи крыши, и издала пронзительный крик, перешедший в воинственный клёкот.

Тотчас почувствовала, как потянуло к земле сильное, удвоенное заклинание контроля, а потом пробились в оглушенный эндорфинами мозг мысленные позывные Учителя. Виктор прокладывал канал к изменённому сознанию своей группы.

– «Серафимы»! Вызывает база. Девочки! Сима! Вызывает база!

Сима с трудом сконцентрировалась на зазвучавшем в голове голосе Учителя. Он был здесь, рядом, в паре шагов, заманчиво было высказать вслух, не используя ментального канала. Пророкотать рычащим голосом гарпии: «Говорит Зиновьева. Трансформацию прошла успешно. Обозначьте цель».

Вместо этого она потянулась мыслями, преодолевая внутреннее сопротивление новой демонической сущности, не желавшей подчиняться никому, кроме инстинктов да токов стихийной магии, и транслировала:

– Младший лейтенант Зиновьева Серафима. К вылету готова. Контроль над оболочкой полный.

Благодаря новым способностям и в полутьме зернохранилища увидела, как удовлетворённо блеснули глаза Учителя, мелькнула на его плотно сжатых губах едва приметная улыбка. Уловила отголоски рапортов остальных девчат.

– Младший лейтенант Зиновьева, принимайте командование группой. – Голос Учителя металлическим шариком упал куда-то в солнечное сплетение. И тотчас посыпались ментальные запросы от группы: «Первый к вылету готов», «Второй готов»…

Первый вылет, небоевой. Несколько минут над круглой крышей зернохранилища – проверить контроль над новым телом и его возможности, наладить общение по ментальному каналу друг с другом и «базой». Виктор Арнольдович снял сеть с прорех в крыше, и «серафимы» ринулись туда, в небо, в полыхающую дальними пожарами ночь, к едва затеплившимся звёздам. Разошлись, перестроились, не ломая порядка. А новое тело просило расправить крылья и нестись с ведьмовским верезгом над ночными сёлами к наливающейся луне.

После первого же вызова с земли все чётко зашли на посадку, выстроившись перед воротами хранилища, где ждал Виктор. Сима помнила, как тяжело давалось дыхание – сердце буквально выпрыгивало из груди от жажды полёта и убийства, но Учитель шёл перед рядом подрагивающих от нетерпения фурий, словно они всё ещё были его ученицами, облачёнными не в иссиня-чёрные перья, а в форменные кители. Неторопливо и обстоятельно объяснил задачу, напомнил географию и схему удара.

«Серафимы» держались на месте, лишь Поленька нетерпеливо скребла когтями землю – так сильна была потребность вновь подняться в небо.

И только в последнюю минуту выдержка отказала Виктору. Он остановился против Симы и замершей по правую руку от неё Саши. Сквозь багровые отсветы в собственных зрачках Серафима видела, как исказилось его лицо, словно приказ приносил командиру физическую боль. Одним рывком он обнял обеих, прижав жуткие морды демонов к своим плечам. Отстранился, оглядел невозмутимо строй трансформантов и проговорил холодно и ровно:

– Вернитесь.

«Вернитесь, вернитесь, вернитесь…» – голос Виктора, такой родной, наполнил сердце тоской и болью. Его голос.

– Витя, ты?! – невольно выдохнула Сима, чувствуя, как выворачивает суставы знакомой болью. – Ведь не может такого быть… Ведь ты…

Даже в мыслях не получилось выговорить, словно что-то глубоко внутри всё ещё не хотело верить, что его больше нет.

«Вернитесь!» – выкрикнул на пределе слуха какой-то другой, незнакомый, полный тоски и страха голос. И гул поезда накрыл Симу с головой. Сердце колотилось в бешеном ритме, словно гнало не кровь, а бесконечные фронтовые эшелоны.

– Серафима Сергеевна, вернитесь! Вернитесь!

Сима почувствовала, как кто-то подхватил её и перенёс вниз, к подножию холма, чья-то широкая ладонь ударила по щеке, оцарапав кожу. Игорь тотчас принялся извиняться, в его голосе слышалось облегчение – жива. Рокот поезда, мгновение назад грохотавший в голове, схлынул куда-то вниз, ушёл в траву, в прохладную землю.

– Что случилось-то, Серафима Сергеевна? Сердце прихватило? Думал сперва, приступ у вас. Что, магоснаряд проглядели? Уж вроде бы всё перемерили, я сам весь лес прошёл – чисто должно здесь быть.