– Совершенно верно, – кивнула Джейн. – А летчики из фирмы «Коринф» согласились подняться в воздух только в том случае, если я сама приеду подписать документы. И привезу наличные.

– Все вышло так, как вы задумали, – кивнул Радченко. – С местного аэродрома вылетели два самолета «Ил-14», старые, но вполне надежные машины. При аэрофотосъемке самолеты летят один за другим на расстоянии в сто или двести метров, в зависимости от рельефа местности. Турбулентность тем сильнее, чем ближе самолет к земле. Работа опасная, требует ювелирной точности. Первый самолет несет подвеску с аппаратурой, закрепленной на длинном тросе. С земли это выглядит так, будто самолет тащит за собой на веревочке газовый баллон. Этот баллон излучает сигнал, который отражается от поверхности земли. Самолет, летящий следом, принимает и обрабатывает сигнал. Если на данной площади имеются, например, залежи меди, отраженный сигнал скажет оператору, что здесь именно медь, а не олово или вода. Вы сообразили, что аэрофотосъемка – самый верный способ определить, есть ли там медь и какие деньги стоят на кону в этой игре. Мне показали карты аэрофотосъемки, и я скажу, что цена вопроса – многие сотни миллионов долларов.

– Рада, что вы расширили свой кругозор, – усмехнулась Джейн, – но мне очень жаль, что доставила вам много хлопот. Что же было дальше?

– Я вернулся в Душанбе. Там купил машину и поехал по вашему маршруту. А в фирме «Коринф» арендовал вертолет «Ми-8». Удовольствие не из дешевых, но жизнь дороже. Мне представлялось, что самый надежный путь вытащить вас отсюда – по воздуху. Вертушка должна была приземлиться в окрестностях Измеса. Настоящего Измеса. Надеюсь, все прошло по плану и летчики ждут нас, чтобы доставить в соседнюю республику. Наверняка вертолет стоит там, где кончается склон этой горы. Сегодня последний день. В полдень машина улетит в Узбекистан. С нами или без нас.

Небо на востоке начало понемногу светлеть. Снизу потянуло дымом костров. Пора выходить.

С раннего утра Девяткин побывал в кабинете начальника следственного управления ГУВД Богатырева и, вернувшись к себе, стал составлять рапорт о проделанной работе. Он старался описать события вчерашнего вечера, обстоятельства гибели Александра Шатуна и события трех последних дней, но получалось плохо, ткань повествования рвалась, фразы из-под пера выходили казенные, вымученные. Девяткин сердился на себя самого, рвал листки бумаги и отправлял их в мусорную корзину.

Когда корзина оказалась переполненной, он снял трубку и вызвал к себе старшего лейтенанта Сашу Лебедева. Усадил его в кресло у противоположной стены, запер дверь и сказал:

– Никак этот проклятый рапорт не дается. В школе милиции за сочинения тебе сколько ставили?

– Когда как, – пожал широченными плечами профессионального борца Лебедев. – Когда тройки, а когда и четверку натягивали.

– Натягивали… – передразнил Девяткин. – Ладно. По этой части мы с тобой примерно в равных весовых категориях. Будешь мне помогать. Для начала я расскажу тебе эту историю устно, а потом мы запишем ее на бумаге. Лады?

– Без проблем.

– Жора Тост за день до гибели согласился написать явку с повинной. Подробно рассказать и покаяться в том, как они с юристом Шатуном убили иностранца. И Тост сдержал обещание. Бумаги нашли под его матрасом в больнице. Он не смог или не захотел доверить их дежурному оперативнику, меня дожидался, но я пришел слишком поздно. И еще Жора оставил запись на диктофоне. – Девяткин положил на стол три страницы, исписанные мелким почерком. И, дождавшись, когда подчиненный дочитает, продолжил: – В диктофонной записи Тост сообщает все, что ему известно о гибели бизнесмена Василия Ивченко, который был совладельцем фирмы «Васта». Первоначально эксперты установили, что смерть Ивченко ненасильственная, якобы он в речке утонул. Но эксперты ошиблись. В их оправдание можно сказать, что труп пролежал на дне реки под корягой несколько дней и успел частично разложиться. Саму экспертизу проводили в судебном морге маленького подмосковного города, где нет даже морозильников для хранения трупов. Кроме того, оба судебных эксперта ушли в отпуск. Вскрытие делал санитар под началом вчерашней выпускницы медицинского института.

Но эта история началась вовсе не в тот день, когда водолазы извлекли из-под коряги труп Ивченко. И не десятью днями раньше, когда его забили до полусмерти и еще живого утопили в реке, а затем на моторной лодке отвезли подальше, вниз по течению, и засунули труп под корни упавшего поперек реки дерева, чтобы искали дольше. Она началась, когда Рогов понял, что не хочет делиться деньгами с компаньоном. Дальше была инсценировка несчастного случая.

После похорон компаньона его вдову Лиду привезли в офис и попытались с ней поговорить. Но разговора не получилось. Лида потребовала вернуть ей деньгами долю покойного мужа. Рогов отказался. А дальше начались суды, тяжбы, экспертизы, новые суды… И аудит с привлечением американской фирмы.

– Надо думать, теперь по закону фирма «Васта» перейдет в собственность вдовы Лиды Ивченко, – заметил Лебедев.

– Именно так, – кивнул Девяткин. – У Стаса Рогова не было близких родственников. Воспитывался в детдоме, с женой уже пятый год в разводе, детей нет. Все деньги, все имущество «Васты» достанется Лиде Ивченко. Судиться ей больше не с кем. Уголовное дело надо закрывать. Но некоторые вопросы все же остались без ответа.

– Например?

– Кто он, этот иностранец, труп которого нашли в машине Джейн Майси? Откуда он взялся? Ведь не с неба же упал. И еще Джейн жалко, симпатичная была женщина, скромная и честная…

– Почему вы о ней в прошедшем времени? Может быть, она жива-здорова?

– Я не в детском саду работаю, а в убойном отделе МУРа. – Взгляд Девяткина стал печальным. – Разного тут насмотрелся. И вот что скажу: я на ее жизнь рубля против сотни не поставлю. Такие дела…

Командир вертолета, пилот второго класса Акил Акилов, сидел возле костра и глядел, как из-за дальнего холма появляется солнце, а на ближнем склоне горы Безымянной происходит что-то странное. Вниз сквозь колючие кусты и завалы камней спускались двое: первым шел мужчина, а за ним женщина, с виду нищенка, одетая в обноски. Женщина припадала на правую ногу, иногда останавливалась, иногда падала, но снова поднималась и двигалась дальше.