поднимались, сминались и снова погружались в воду. И сейчас можно увидеть следы ископаемой жизни в

разломах. Так природа намазала толстый ломоть осадочных пород.

— Стоп, стоп, мужчинка, ну-ка повторите — что за ломоть? А кормить обедом будут? — перебила его вечно

голодная Лерка

— Ломоть… осадочных пород, — повторил Гоша, — Поэтому вечная борьба стихий выражается на Тарханкуте

причудливыми следами. И вымытые в древних коралловых сводах гроты, и подводные пещеры, и живописные

бухты — все говорит о торжестве великой природы, которая творит побережье и сегодня.

Машина преодолела последний распадок и выехала к берегу. Пассажирки вышли через широкие двери на

скалистую площадку. В лицо ударил свежий морской ветер.

— Приобщимся сегодня к неповторимой стихии жизни, — продолжал Пират, освобождая багажник от

оборудования, — Сходим в гости к подводным обитателям. Да, под водой все переходят на ты. Ведь мы же

дайверы, человеки, посещающие глубины, так?

— Мы подводная бригада, мы лучшие, йес! — острила Лариска, и восхищалась подводной экипировкой,

примеривая маску, — Классно я выгляжу во всем этом, да? — размахивала руками, словно ныряя, — Иду на дно!..

Гоша, познакомьте меня с каким-нибудь порядочным акванавтом. Нет, лучше уж сразу с ихтиандром. Желательно

крутым. И богатым. Для серьезных отношений. И сфоткайте меня в этом оборудовании на цифру. Ага. Там кнопочка,

— учила она его. — Теперь я Вас с Данкой. На память.

— Не мешай, — шикала на нее подруга, — дай послушать.

— Тяга человечества познать морские глубины образовалась достаточно давно, — продолжал "курс молодого

бойца" Гоша, по ходу повествования проверяя оборудование, — Этим можно объяснить легенды о русалках,

ундинах, ихтиандрах. Еще в античные времена у греков были первые диверсанты — ныряльщики, которые

дырявили деревянное дно вражеских кораблей. Уже тогда они владели разными техниками задержки дыхания и

расхода сил на глубине. Кстати и сейчас, в Океании, ловцы жемчуга ныряют на десятки метров. При этом могут

обходиться без воздуха несколько минут. Но все это ограничивает выполнение задач под водой. Леонардо да

Винчи одним из первых предложил при подводных погружениях использовать в качестве резервуара для воздуха

меха из-под вина.

— Ага, чтоб под кайфом все время!

— Ну, если в этом ракурсе, другой итальянец, в семнадцатом веке, преподобный отец Борелли, пошел дальше.

Придумал металлический водолазный шлем диаметром больше полуметра, который перед погружением

наполнялся воздухом. На самогонный аппарат схожий. Отработанный воздух, проходя через металлическую трубку,

должен был очищаться с помощью водяного охлаждения, после чего возвращался бы в шлем. Через каждые

полчаса водолазу требовалось подняться на поверхность, чтобы сменить в шлеме воздух. Однако водолазы —

современники Борелли — так ни разу и не испытали его изобретения. Но настоящую революцию в познании

человеком морских глубин произвел француз Жак Ив Кусто.

— Я слышала про Кусто. Всякие мультики по телику, — оживилась Лерка, — Нет, вспомнила, путешествия Ива

Кусто. Зажигал по всему миру на яхте этой.

— "Калипсо"— помогла ей подруга. — И еще он изобрел акваланг. Потом кинокамеру усовершенствовал. Я

читала в одном журнале про него.

— В общем, он шире других приоткрыл дверь волшебного подводного царства. У нас же первые акваланги

появились в шестидесятых. И первый подводный дом был поставлен здесь, на Тарханкуте, летом шестьдесят