знакомцев, собирая свое оборудование. — Я, можно сказать, сам был свидетелем одного случая. У нас

образовалась традиция: последние несколько лет каждый бархатный сезон мы приезжаем на Тарханкут на

машинах. С аквалангами и палатками. Ну, и балдеем здесь дней десять. Самая чистая вода на побережье,

девственная природа. Ну, вы знаете, сами потому здесь. Так вот, года два назад был здесь один парень. Костюм

супер, маска, таймеры, баллоны — короче, в полном порядке. Про здешнее пиратское сокровище слышали? Вроде

есть легенда, что запрятали пираты в давние времена большое богатство в глубоком гроте. И потом еще казаки,

когда ограбили Гезлев, нынешнюю Евпаторию, держали здесь добычу. Давно, лет пятьсот назад. Конечно, все это

байки. Но что пираты здесь обитали — исторический факт. И все пираты на черный день общак держали, так

сказать, на пенсию или на экстренный случай между своими. Кстати, так об этом Маркс писал в своем «Капитале» —

как о первом пенсионном фонде. Ну вот, в шутку вроде, ради куражу, и искали мы лабиринт этот, который с

сокровищам ведет.

У меня баллоны слабенькие, минут на сорок, А у него суперские. Так что мы уже на берегу сидим, курим. А он

еще битый час заныривает. Только смотрим по времени — вернуться ему пора, а его все нет. Мы заволновались, за

акваланги, у кого был свежий баллон — и искать его. Там, за малым Атлешем, нашли все снаряжение на дне. Такое

бывает, когда обедненной смеси хапанешь, кажется, сбросишь с себя все — и мигом наверх. А это верная смерть.

Подумали, что произошло самое страшное — но тела нет нигде. А тут уже дело к вечеру, да и смесь в баллонах на

исходе. Вышли, грустим у костра. Думы такие: где завтра тело искать будем. Бутылочку раскупорили, помянуть —

жалко парня.

Только видим, поднимается по склону, идет к костру. Прибалдевший, трясется весь. От холода или от страха —

непонятно. Ну все обрадовались: живой! И к нему с расспросами. Точно как у Высоцкого в песне: как ты спасся —

каждый лез и приставал. А он хлопнул стакан водки, затянулся сигаретой, вроде отошел, и говорит:

— Не поверите, братцы!.. Короче, только переключился на второй баллон, пошел в глубину между скалами,

вижу — проход, похожий на лабиринт. Ну и завелся, думал: это оно! Ход в подводную пещеру. А лабиринт узкий,

только вперед, но куда — неизвестно. Двигаюсь, говорит, тихонько вперед. Уже скрипит баллон, продираясь сквозь

камни. Наверное, повредил что-то — чувствую, воздуха не хватает, хочется вздохнуть — не получается. И назад —

упираясь руками, пытался ползти, как краб. Сознание начинает уходить, воздуха нет, в груди спазм. Только

зафиксировал последнее, как будто что-то светлое обхватило, закружился в потоке течения, хорошо стало. И голоса

в ушах слышатся мягкие, женские, почти материнские: «Мы с тобой, ты наш...» И дальше провал!

И представьте, пришел он в себя уже на берегу, там, где большой камень. Как выбрался из воды — не помнит.

Без костюма, баллона, ласт. Практически в чем мать родила! В общем, еще несколько минут не мог открыть глаза.

Без сил, не понимая, не помня всего трагизма обстоятельств. Словно после любовного действа. Или может,

клинической смерти? Так или иначе, был он в сильном расстройстве. И твердил с полной убежденностью, что в

пучине отняли русалки у него душу. И выбросили на камни тело. Вот так, девушка! А вы говорите!

— Нет, это Черный дайвер подкараулил его. И заворожил, — дополнил другой собеседник. — Уже не первый