— Сопляк, собирай рюкзак, скоро первое сентября! — сказал Стефан на повышенных тонах, чем напугал Еву. У неё начиналась паника, когда в её присутствии завязывалась ссора.

— Ты постоянно затыкаешь мне рот, здоровяк. Хочешь казаться крутым? Родители Евы должны увидеть твоё истинное лицо! — сказал Тони, выглядывая из-за плеча Евы. Она стояла между ним и Стефаном.

— Детка, отойди от него, — ласково сказал Стефан, но Ева не выполнила просьбу, а лишь повернулась к Тони боком, всё ещё являясь препятствием между парнями.

— Он ничего непозволительного не сделал, — вступилась девушка, чем явно задела самолюбие Стефана.

— Только развязал свой паршивый язык! — не унимался Стефан, чуть ли не испуская пар из носа и ушей.

— Может, ты завидуешь Еве? Ты ей вздохнуть не позволяешь без своего ведома, — сказал Тони и ещё сильнее разозлил оппонента. — Ты её мизинца не стоишь. Хорошо, что её дар не распространяется на людей, иначе такой засранец, как ты, постоянно выходил бы сухим из воды.

— Ты за это ответишь! — ухмыляясь, сказал Стефан, и Ева упёрлась ладонью в его грудь, но это ненадолго остановило неизбежное.

— Стефан, пожалуйста, не трогай его, — умоляла Ева.

— Хотя ты не человек, ты хуже животного. Я видел, как ты вчера дал Еве пощёчину! — Это окончательно вывело Стефана из себя, и Тони почти месяц не разговаривал из-за сильного удара в челюсть.

Ева опустилась на траву и заплакала. Она не видела, как Тони ушёл с гордо поднятой головой, даже не потрудившись стереть кровь с подбородка. В тот день девушка попросила Стефана уехать домой. Она не смогла бы оправдать его поступок перед родителями, потому что этому вообще нет оправдания. Оставшиеся полторы недели каникул Ева навещала Тони, и оба молча сидели в гостиной, делая вид, что увлечены телевизором. Тони поставили металлические скобы, чтобы вернуть челюсти прежнее положение, и он мог только мычать, а Еве было так стыдно, что сама не могла вымолвить ни слова. Он не сказал ни своим, ни её родителям правду о случившемся. Они думают, что на Тони напали пьяные подростки. Ева в знак благодарности, и чтобы хоть как-то возместить ущерб, принесла ему все свои карманные деньги, но Тони отказался и написал на листке бумаги:

Я скрыл правду не ради него, а ради тебя. Не хочу, чтобы ты страдала!

По возвращению в университет Ева несколько дней избегала Стефана, но чувства взяли верх, и ребята помирились, но как бы она его ни уговаривала извиниться перед Тони, парень остался непоколебим.

— Он мог заявить на тебя в полицию! Ты же знаешь, что для совершеннолетних нет снисхождения, — наставила Ева.

— Ему ещё мало досталось. Я не дам тебя в обиду, детка! — сказал Стефан, погладив Еву по коленке. Она поморщилась от неожиданного прикосновения и долго не могла привыкнуть к телесному контакту.

Ева мысленно возвращалась в тот день, когда Стефан ударил беззащитного мальчика, а она ничего не могла сделать, чтобы это предотвратить. Она постоянно вспоминала слова, сказанные Тони, что Стефан никогда не называет её по имени. Вспоминала пощёчину за то, что Ева в чём-то не согласилась со своим парнем. Он сразу же извинился, но Еве пришлось ударить себя по второй щеке, чтобы соврать родителям, будто загорела на солнце. Она не замечала этих мелочей, пока Тони вслух не упомянул о них, но Ева заставляла себя закрыть на недоразумения глаза в надежде, что Стефан повзрослеет и одумается. Она думала, что сделает его мягче, и несколько раз пыталась заговорить с ним об этом, но Стефан категорически отрицал свою предрасположенность к доминированию.

Их отношения длились до того дня, пока Стефан не попал в аварию, и за это время плохих моментов было ровно столько же, сколько и хороших. Ева добилась, чего хотела. Со временем у родителей изменилось отношение к Стефану в лучшую сторону, и она не могла разочаровать их, поделившись с ними правдой, о сути которой они и не подозревали. Парень бывал с ней груб, но не при посторонних. Он мог пообещать пойти вечером в кино, а сам оставался в комнате с друзьями, чтобы в лучшем случае поиграть в компьютер, а распивать спиртные напитки — в худшем. В общежитии Ева общалась только со своей соседкой, у которая была своя компания, поэтому девушка проводила всё своё свободное от учёбы время со Стефаном. Он не хотел, чтобы она куда-то ходила без него.

Стефан был вспыльчив и ревнив. Все знакомые парни держались от Евы на расстоянии. Они знали — один косой взгляд, и их челюсть обречена. Стефан потрудился распустить слух о неприятном инциденте с Тони, чтобы другим было неповадно. Он извинялся перед Евой за своё, как она говорила «дурное поведение», цветами и подарками, и иногда ей казалось, что Стефан всё же любит её, только не хочет в этом признаваться, боясь разрушить репутацию плохого парня. Ева была терпелива и не торопила парня, чтобы тот признался ей в своих чувствах. Она видела, как он заботится о ней, встречает после учёбы в университете, помогает ей принести покупки из магазина. Ева тогда не понимала, что эти элементарные вещи должен делать каждый любящий парень, а считала эти поступки особенными, отличающими Стефана от остальных. Он никогда не был пойман в измене, никогда не флиртовал с другими девушками, и Еве этого было достаточно. Ей было достаточно мысли о том, что так и есть на самом деле.

В начале 2001 года, когда Стефан сменил мотоцикл на поддержанный автомобиль, они с Евой часто катались вечером по городу. Он подрабатывал грузчиком на обувном складе по выходным, и ему хватало денег на бензин и еду. Несмотря на то, что помимо заработка его обеспечивала мать, Стефан чувствовал себя самостоятельным и независимым. Ева намекала ему, что нужно собирать деньги на свадьбу, но он пока не собирался делать девушке предложение. Стефан после окончания университета должен был отслужить год в армии, а Ева в это время училась бы на пятом курсе, поэтому он не видел смысла регистрировать их отношения. Мало ли что могло произойти за целый год.