Трейси взял бумагу и карандаш, после чего сел, чтобы хорошенько обдумать вопрос. Счастье было слишком расплывчатым понятием, вполне зависящим от человека. Власть? Женщины? Деньги? Все это имелось у него в достаточных количествах. Безопасность?

Безопасность. Это была постоянная человеческая ценность. Безопасность от грозных теней прошлого. Вот только он не мог просто пожелать безопасности, книга не действовала таким образом. Абстрактные понятия были ей недоступны.

Что дает людям безопасность? Деньги — этот ответ напрашивался первым, однако не удовлетворил Трейси, и он попытался зайти с другой стороны: кто может чувствовать себя в безопасности?

Пейзане, как правило, жили спокойнее магнатов, но Трейси не хотел быть пейзанином. А Генрих, издатель? Был ли он в безопасности? Пожалуй нет. В те времена миру не хватало стабильности.

Он так ничего и не надумал. Возможно, лучшим решением было бы оказаться в самой худшей из всех возможных ситуаций и предоставить действовать книге. А если она подведет?

Это могло случиться. Однако Трейси был игроком. Кстати, какая ситуация была бы самой худшей?

Ответ был очевиден: утрата книги.

Дрова уже лежали на каминной решетке. Трейси поднес спичку к смятой газете и смотрел, как забегали огоньки пламени. Затрещали, занимаясь, дрова. Если он сознательно поставит себя в безнадежное положение, книга откроет ему этакую панацею, лекарство от любых бед, решит все его проблемы. Стоило попробовать.

Трейси улыбнулся, гордясь своей хитростью, и бросил книгу в огонь. Пламя жадно бросилось на нее, и на белом овале немедленно проступили цифры: 43.

Главный ответ! Лекарство от потери книги!

Трейси вытянул руку и выхватил книгу из огня. Коричневый переплет слегка опалило, но страницы остались целы. Хрипло дыша от нетерпения, он открыл страницу 43.

Надпись с детским ехидством сообщала:

«Правильно».

Трейси встал, лицо его ничего не выражало. Схватив пустой стакан, он от всей души швырнул его в стену. Потом подошел к окну и невидящим взглядом уставился в ночь. Осталось семь возможностей.

Спал он довольно хорошо, без снов, зато с книгой под подушкой, а утром подготовился к грядущим испытаниям с помощью холодного душа и черного кофе. Он не обольщался относительно близящихся событий, однако Мег ничего не предприняла.

Было уже поздно, когда он явился в «Джорнел». Косые солнечные лучи падали сквозь запыленные окна в комнаты отдела, посыльные бегали взад-вперед с текстами, и все вместе напоминало декорации для фильма о жизни редакции. Машинистки срочно что-то перепечатывали, а стеклянные перегородки в дальнем конце холла напоминали о безжалостных издателях, готовых посылать выдающихся репортеров в самые опасные места. Фотограф Тим Хаттон стоял в углу и с мрачным видом играл детским кубиком.

— Привет, Сэм, — сказал он, не вынимая изо рта сигареты. — Хочешь курнуть?

Макгрегор, парень из Денвера, который собаку съел на редакционной работе, поднял от стола лысую голову и подмигнул Трейси.

— Тим Хаттон смотрел фильмы, — сообщил он хриплым голосом. — Тим Хаттон прочитал все книги о Чарли Макартуре и Бене Хекте. Я с детства пишу статьи для всей страны, но даже у Бонфилса не встречал парня с большей решимостью стать репортером. Скоро, Трейси, он начнет рассказывать тебе о своем похмелье и предлагать глоточек из прелестной серебряной бутылочки, которую носит в кармане. Эх, молодость!

Макгрегор съел дольку лимона и вернулся к работе.

— Зануда, — заметил Хаттон, у которого покраснели даже уши. — И что он ко мне цепляется?

— Выйди в город и задержи убийцу, — посоветовал ему Макгрегор. Прорвись сквозь кордон полиции, то есть, я хотел сказать, фараонов, и войди в здание, где окружили Врага Общества Номер Один. Хотел бы я, чтобы фотографию никогда не изобретали! Но, увы, ее придумали и теперь такие молокососы приходят сюда в надежде встретить Эдди Робинсона за столом городского отдела.

Трейси просматривал влажный еще номер «Джорнела», гадая, нашли уже труп Гвинна или нет.

— Эти времена в прошлом. Тим, — рассеянно сказал он.

— Это ты так говоришь, — буркнул Хаттон и посмотрел на часы. — Через полчаса у меня встреча с Барни Донном. Что скажешь?

— Барни Донн, — механическим голосом сообщил Макгрегор. — Преемник Эрни Роштейна, чикагского короля пива времен Аль Капоне, отсидел срок за уклонение от налогов, самый крупный игрок Флориды, покинул Хайалиа неделю назад. Что он здесь делает?