— Дорогая, но откуда такая уверенность?

— Ну наконец-то! Я ожидала это услышать. Впрочем, не от тебя, а от каноника. Поняв, что у меня задержка три недели, я села на поезд до Корка и отправилась к доктору Дадли Мартину, лучшему гинекологу в Ирландии. Он обследовал меня — снаружи и изнутри, — а потом выдал мне справку за своей подписью.

Десмонд, будто в тумане, взял рецептурный бланк, исписанный черными чернилами.

— Мне здесь не прочесть, дорогая. Придется взять с собой в дом. Ты подождешь или придешь завтра?

— Я приду к вам с каноником. Ровно в одиннадцать часов, и проверю, так ли ты относишься ко мне, как я отношусь к тебе. — Тут ее голос смягчился, стал почти умоляющим. — А теперь обними меня, мой единственный, хотя бы на минутку, и поцелуй — только один поцелуй. Ты же знаешь, что я люблю тебя всем телом и душой, так же как и ты любишь меня. И я никогда тебя не отпущу.

Она бросилась в объятия Десмонда, страстно поцеловала его, резко развернулась — и была такова. Десмонд медленно повернулся и неверным шагом вышел из темной церкви. Увы, ничего не поделаешь, придется немедленно сообщить канонику, и светлая радость сменилась печалью.

Итак, неотвратимо, как судьба, наступило следующее утро. Каноник, который обычно спал как убитый, всю ночь беспокойно ворочался с боку на бок. Десмонд и вовсе не мог уснуть. И даже добрейшая миссис О’Брайен призналась, что до трех часов не сомкнула глаз. Глубокое уныние охватило обитателей дома после завтрака, и, поскольку каноник настаивал, что надо быть готовым к грядущему суровому испытанию, были отслужены две мессы, сделан телефонный звонок в Корк, доктору Мартину, увы, подтвердившему подлинность выданной Клэр справки, и вот, так как время неумолимо приближалось к одиннадцати, миссис О’Брайен натерла до блеска обеденный стол, а каноник, поставив с каждой стороны стола по стулу, для довершения устрашающей мизансцены водрузил в центре увесистую Дуэйскую библию [46] .

— Мы должны ее напугать, — пробормотал каноник. — Я собираюсь сразу же взять ее в оборот. Поэтому нам необходимо еще до ее прихода рассесться так, как в настоящем суде.

Следуя указаниям каноника, занявшего место во главе стола, Десмонд уселся напротив почтенного прелата, а миссис О’Брайен — слева от него.

— Каноник, а я-то вам здесь зачем? — дрожащим голосом спросила миссис О’Брайен.

— Будет гораздо приличнее, если среди нас будет женщина, хорошая женщина. К тому же это ее смутит. Так что сидите, как сидели, миссис О’Брайен.

И собравшиеся замерли в напряженном молчании, которое нарушил лишь жизнерадостный звон каминных часов, пробивших одиннадцать.

— Похоже, спешат, — проворчал каноник.

— Вовсе нет, дорогой каноник. Наоборот, отстают на четыре минуты. Утром забыла их завести.

И в комнате снова повисла тишина. Отстающие часы уже показывали шесть минут двенадцатого.

— Струсила! — торжествующе воскликнул каноник. — Десмонд, все еще образуется.

И в эту самую секунду послышался звонок в дверь, затем — чьи-то уверенные шаги по лестнице, и в комнату вошла Клэр, разодетая в пух и прах. На ней было элегантное синее платье с корсажем в швейцарском стиле, шляпа «колокол», короткое кашемировое черное пальто, явно позаимствованные у госпожи Донован, тонкие шелковые чулки и модельные кожаные туфли. Словом, выглядела она так, будто только что вышла из машины на Вандомской площади, чтобы заглянуть в бар отеля «Риц».

— Простите за опоздание, — сказала Клэр, усевшись на стул и небрежно бросив перчатки прямо на Библию. — Мне надо было уложить волосы. — Она наклонилась и клюнула Десмонда в щеку. — Ну как ты, любимый? А у меня для тебя небольшой подарок. Чудная рубашка с мягким пристегивающимся воротничком. Она тебе пригодится, когда ты сбросишь этот жесткий воротник. — И с этими словами она положила перед Десмондом аккуратно перевязанный сверток.

От такой наглости высокое собрание, казалось, на какое-то время словно онемело, затем каноник прочистил горло.

— А тебе известно, девушка, в какое неприятное, крайне неприятное положение ты нас поставила?

— Я поставила? А разве я совершила преступление одна? Без соучастника?

— Да, наш отец Десмонд был обманным путем вовлечен в это дело. Блестящий молодой священник с большим, нет, великим будущим в Святой Церкви оступился, совершил одно-единственное прегрешение. И ты хочешь, чтобы он все потерял, чтобы он до конца жизни страдал из-за такой малости?

— Да бросьте вы о страданиях, каноник! Тем более что мы с Десмондом прекрасно проводили время и собираемся продолжать это и впредь. Разве не так, Дес?

Десмонд густо покраснел. Красота и элегантность Клэр, ее уверенные манеры и удивительное самообладание словно разбудили в нем природные инстинкты. И когда она потянулась к нему через стол, он не отдернул руки.

Каноник набычился, и голос его окреп.

— Все, хватит ходить вокруг да около. Сколько ты хочешь за то, чтобы отпустить Десмонда?

— Мне что, каноник, принять таблетку? Быть может, получить ее из рук сидящей здесь дамочки?! Чтобы вызвать выкидыш и убить своего ребенка?!