— Вы знакомы, мистер Бартон?

— Имел честь плавать с капитаном Скиннером… Пока не был продан оным на военный корабль!

Ингленд вздохнул, словно сожалея о случившемся.

— Не ожидал такого… Мне очень жаль. Но не могу сомневаться в действиях своего помощника… Что-ж, капитан Скиннер прошу меня простить, но я не могу запретить своим людям пообщаться с вами, ведь вы старые знакомцы, верно? Не смею мешать вашей встрече, и посему спешу откланяться. Всё же я ожидаю на аудиенцию полномочного представителя вашей команды. Редко в этих водах встретишь джентльмена, несущего вести с родины. Надеюсь, мои товарищи не будут к вам негостеприимны?

Последние слова относились к пресловутой команде. Что меня порядком поразило. Неужели капитан не распоряжается на собственном корабле?

С этими словами он действительно слегка поклонился и неторопливо, с достоинством, скрылся в каюте.

Мы остались на милость его матросов.

— К оружию! — вскричал Скиннер, едва не задыхаясь в крепких руках своего бывшего матроса. Тот презрительно оттолкнул его, как нечто мерзкое.

К оружию. Кабы не так. У нас были лишь матросские ножи. Капитан сам отказался выдать нам сабли и пистолеты, надеясь избежать боя. Кто будет драться при столь неравном раскладе? Нас было втрое меньше.

Капитан еле удержался на ногах, вовремя ухватившись за ванты.

— К бою! — вновь вскрикнул он, выхватывая саблю.

В неожиданных ситуациях люди иногда не отдают себе отчёта в собственных действиях.

Джон спохватился первым. Не успели мы пошевельнуться, как он со всего маху вдруг саданул капитана кулаком по голове, и тот свалился навзничь. Джон наступил ему на руку и отобрал саблю.

— Джентльмены! — произнес он, выставив саблю перед собой, и глядя спокойным взором на толпу вооруженных моряков. Обращался он скорее к матросу, узнавшему Скиннера. — Нам не известны ваши счёты с капитаном Скиннером, но смею вас заверить, мы не собираемся становиться на его защиту, ибо сами вдоволь натерпелись от его самоуправства. Посему он ваш. Если же вам нужны и наши головы, поверьте, так просто вы их не получите!

Пираты стояли, готовые разорвать нас в клочья. Они словно ждали команды. Повисла тяжелая тишина. Я перестал дышать. Появилось ощущение, что жизнь моя легла на невидимую чашу весов, и стрелка замерла. Склонить её в ту или иную сторону могло одно лишь слово, одно неверное движение.

— Слова, достойные смельчака! — ответил после минутной паузы моряк. — Докажите их делом, и мы помиримся!

— Забирайте его! — ответил Джон, пнув ногой скулящего Скиннера, низвергнутого и жалкого.

Шайка разбойников кровожадно завыла, заулюлюкала, загоготала. Жертва была найдена, цена уплачена. Как стая голодных псов, разошедшаяся толпа бросилась на свергнутого капитана и, избивая, потащила на бак.

Бывшего капитана привязали к мачте. Он то ругался, то молил, то начинал плакать. Чем очень веселил своих мучителей.

Я стоял, словно в грязи измазанный. На душе было так мерзко, так мучительно, словно я совершил гнуснейшее предательство. Впрочем, так и было. Это был наш капитан, каким бы плохим он нам не казался. И вот так стоять и трусливо смотреть на расправу было выше моих сил.

Отобрав ножи, о нас как будто забыли. Мы, как идиоты, толпились у бортов, в то время как команда Ингленда занялась грабежом «Кадогана». Джон безучастно смотрел на бесчинство, творимое на наших глазах. Даже Каторжник молчал, втягивая голову в плечи, словно чувствовал общее настроение.

Мистер Дэвис с Джейком были приглашены в каюту капитана, как выразился худой, как хворостина, человечек, по виду казначей: «Для обсуждения условий дальнейшего сотрудничества».

Грабёж они назвали «эксприорприацией», и всё мало-мальски ценное было в кратчайший срок доставлено на палубу «Короля Джеймса» и свалено в кучу на шканцах… Меня поразило, что содержимое наших рундуков воры почти не тронули! Лишь проверили на наличие денег. Личные же вещи, иногда довольно ценные, остались на местах. Зато капитанская каюта была опустошена едва ли не до голых досок, как и лучшее продовольствие из трюма.

На палубу был доставлен винный запас капитана Скиннера, и началась попойка. При всём том пираты угощали нас собственным нашим вином, как радушные хозяева, позабывшие прошлые обиды. Отказываться было попросту опасно.

Весело смеясь и разливая по кружкам красное вино, пираты Ингленда, не стесняясь нас, обсуждали предстоящее развлечение с пленным капитаном. От их предложений кровь стыла в жилах… Кто то разложил перед пленным набор хирурга, взятый с нашего же корабля. От одного вида ужасных пил, крюков и ножей подкашивались ноги…

Эванс сел на бочонок напротив связанного капитана Скиннера. Он молча пил вино, слушал предложения пыток, но смотрел прямо на пленника. Будто ждал мольбы, или раскаяния. Или просто, наслаждался страданиями своего старого врага.

А затем разбойник повернулся к нам. Честно скажу, сердце моё упало в пятки и перестало биться. Вот он какой, последний час. Цепкий взгляд ожёг, но не остановился на мне.

Эванс обратился к Джону. То ли попугай привлёк его внимание, то ли гордый взгляд. Джон ни перед кем не опускал глаз.