Борясь с Южным Пассатным течением, мы шли дальше на север. Идти против течения — что стоять на месте, потому наше путешествие затянулось. Остров Мадагаскар столь огромен, что более похож на материк. Обрывистые горы по правому борту казалось, бесконечны. А зелень джунглей у их подножия сливалась с жёлтым песком, как плесень с сыром.

Сильное течение у островов Майотта подхватывало корабль, стремясь отнести его в Мозамбикский пролив. Мы бросили якоря в северной бухте, где влияние этого течения не ощущалось.

Команда человек в двадцать с ружьями и палатками высадилась на остров, отдохнуть от качки, поохотиться, набрать пресной воды. Охота была удачной, накоптили много мяса, насушили фруктами, завялили рыбы. Отправив запасы на корабли, решили осмотреть остров в поисках чего-нибудь интересного, необычного. Эти таинственные земли были богаты на сюрпризы.

В команде был человек, живший на Мадагаскаре уже более двух десятков лет. Он стал нашим проводником, из-за чего прозвали его Том Компасс. К старости решился он выйти в море и, по возможности, посетить родные места, и Ингленд с удовольствием принял его в команду.

Он много рассказал об этом сказочном острове.

Рассказал о сокровищах, коими полна эта чудная земля. О зарытых среди пальмовых рощ кладах Кидда и Эйвори, и других джентльменов; о драгоценных камнях, что находят на острове тут и там, прямо среди валунов и базальтовых обломков. Топазы, смарагды и сапфиры, аметисты и гиацинт, яшма и агат буквально валяются под ногами, сумей лишь разглядеть. Есть и золото, не слишком чистое, но достаточно много, чтоб привлекать искателей удачи. Одним из них был и сам Том Компасс, да видать, удачи не сыскал, раз просил места на корабле.

Том много знал, и много рассказывал. Таил ли он что-то от нас? Несомненно. Но не в привичках джентльменов расспрашивать о том, что не касается команды в целом. Том хранил свои тайны, как и все мы. Но и того, о чём мог он рассказать, хватило нам не на один вечер у костра, или при свете фонаря на полуюте. Когда Том рассказывал — все замирали, вслушиваясь в его неторопливую, тихую речь. Том умел завлечь одной фразой, мог часами болтать ни о чём, но слушать его всё-равно было интересно.

Том рассказал, что высокое вулканическое плато разделяло остров на два совершенно разных мира. Словно два континента слились воєдино на этом клочке суши. Западный и восточный берега отличались, как небо и земля.

Восточный берег высок. Узкая полоса побережья упирается в отвесные скалы. Океан одаривает этот берег прохладой. Множество речушек водопадами свергаются с гор, питая вечнозеленые тропики с папоротниками, кокосовыми рощами, ананасами, финиками, грушами. Устья рек образуют множество бухт, удобных для стоянки. Пустынное побережье, удобные бухты, запрятанные в зарослях, изобилие съестных припасов и выгодное положение превратили остров в прекрасную базу. Отсюда пираты могли свободно контролировать все морские пути в Старый свет. И бістро прятаться в случае погони. Нужна лишь осторожность, чтоб не пробить днище на коралловых рифах, коими было богато этот побережье.

Пологий Западный берег удобен для поселения. С Африки дуют горячие ветры, овевая побережье зноем. Горы ступеньками спускаются к проливу. Рек немного, зато они широкие и полноводные, лишь на их берегах растут рощи, которые с натяжкой можно назвать «лесом». Да и те в сухой сезон сбрасывают листья и стоят мёртвыми, безжизненные, вплоть до сезона дождей в ноябре. На плоскогорьях и равнинах саванны с редкими деревьями. Зато в воде произрастают целые леса, называемые «манграми».

Именно там, на северо-западном берегу, Эйвори бросил якорь. Мы рассчитывали поохотиться и заодно, если повезёт, найти его поселение.

Том вывел нас на пологий болотистый берег у реки. От зрелища, открывшегося нашим глазам, захватило дух. Никогда ранее я не видывал таких исполинов, как те, что предстали нашему взору.

Толстенные стволы поднимались в небо до ста футов, разветвляясь редкой кроной в вышине. Немного похожие на наши дубы, или одинокие сосны, с толстым стволом и короткими ветвями.

— Бутылка! — Одним словом описал дерево Джон, и был прав.

— Этой «бутылке» пара тысяч лет! — ответил проводник.

Верилось с трудом, но я не думал, что Том врёт. Мы видели поваленные баобабы, продолжавшие расти, хотя от ствола оставалась одна волокнистая труха. Живучее дерево.

— В дупле можно сделать дом! Баобаб — кормилец. В засуху в нём хранится вода. Мякоть плодов похожа на кислый хлеб, их обожают обезьяны. И напиток из них вкусный, хорошо жажду утоляет. И листья съедобные. А ещё из волокон коры плетут сети.

В этом дивном месте мы решили устроить привал.

Расположились лагерем у водоёма. Крона низких деревьев у подножия исполинов была так густа, что почти не пропускала солнечный свет. Берега озерца поросли невысокой травой, повсюду из земли торчали гранитные валуны, на которых можно было удобно расположиться для отдыха.