К тому времени, когда мы отыскали оставленную мной на берегу лодку, Гранди со своими людьми уже захватил виллу. Я напряженно вслушивался, ожидая услышать стрельбу, но все было тихо.

Я убедил лодочников заплыть в заливчик у виллы. Минут через двадцать мы увидели, как карабинеры конвоируют обитателей виллы к катерам. Среди них была и Мира. Я сказал лодочникам, чтобы они плыли за катерами. На причале в Сорренто, пока арестованных загружали в полицейские машины, я держался в стороне. Лишь когда машины отъехали, я подошел к Гранди.

— Вы захватили пакет с наркотиками?

— Да, он у меня.

— Все прошло гладко?

— Они не успели и пошевелиться.

— Я бы не хотел, чтобы мое имя упоминалось в связи с этой операцией. Сейчас мне необходимо как можно скорее вернуться в Рим. Ведь я вам не нужен?

— Да, не нужны. Но, надеюсь, вы будете в следующий понедельник на дознании?

— Непременно.

Я на своей прокатной машине вернулся в отель, откуда позвонил Максвеллу, сообщил ему подробности ареста Зетти и попросил передать их также Мэтьюсу из «Ассошиэйтед Пресс».

— Я вернусь сегодня, так что завтра увидимся.

Он спросил меня, не было бы лучше, если бы я остался в Неаполе и присутствовал при разборе дела Зетти. Конечно, он был прав, но меня волновал Карло. Я представлял себе его реакцию, когда он узнает, что полиция захватила и Зетти, и наркотики. Если он заподозрит, что я к этому причастен, мне конец.

Я ответил Максвеллу, что полиция начнет разбор дня через два, а мне необходимо поскорее попасть в Рим.

— Хорошо, дело твое. Тогда до скорого!

— До скорого!

Я позвонил Максвеллу около девяти утра, еще не поднявшись с постели. Он сказал, что ему звонили из Нью-Йорка, требуя сообщить подробности о пребывании Зетти в Италии, и поинтересовался, какие у меня планы. Я посоветовал ему отправиться в Неаполь вместо меня.

— Я бы это очень хотел сделать, но Джины сегодня нет на работе. Она занята в квартире Элен. Я же не могу оставить контору запертой, кто-то должен отвечать на телефонные звонки.

— Сейчас Джина там?

— Она отпросилась у меня на весь день. Сказала, что поедет туда к десяти часам. Якобы старик потребовал, чтобы все вещи Элен были срочно ликвидированы.

— Чистая правда… Решено, я сразу поеду туда и пришлю к тебе Джину. Тогда ты сможешь вылететь в Неаполь дневным самолетом.

— Я был уверен, что ты сам захочешь писать корреспонденцию. Таких громких процессов давно не было.

— Поскольку, по всей вероятности, тебе принимать римский филиал, тебе и заниматься этим делом. Позвони-ка заранее в Неаполь, чтобы забронировали там место в гостинице.

Я привел себя в полный порядок и поехал на квартиру Элен. Дверь мне открыла Джина.

— Это вы, Эд? Вот уж не ожидала! — сказала она, обрадовавшись моему приходу.

— Здравствуйте, Джина.

Проходя следом за ней в гостиную, я спросил:

— Как дела?

— Упаковываю. Господи, тут столько всего! Но, кажется, через полчаса закончу.

— С продажей все улажено?

— Да, Эд, — она присела на ручку кресла и внимательно посмотрела на меня. — Что произошло? Расскажите, прошу вас.

Я опустился в кресло. Вздохнув, я рассказал ей об операции по ликвидации банды Зетти, закончив тем, что Максвелл спит и видит, как бы поехать в Неаполь, поэтому ей надо отправляться в контору.

— Он может вылететь туда двухчасовым самолетом, так что у него времени много. Эд, откуда вы узнали, что Зетти находится на той вилле?

— Почему это вас так интересует, Джина?

— Потому, что этот же вопрос задаст всякий здравомыслящий человек. Вся итальянская полиция разыскивала Зетти, а вы вдруг взяли, да и нашли. Чисто случайно!

Она рассуждала логично. Только сейчас я, к своему удивлению, сообразил, что Гранди не проявил никакого любопытства по этому поводу.

— Наверное, ты права, Джина. Это длинная история…

— Я хочу ее услышать. Ведь вы избегали меня в последнее время. Ясно, что вы имеете какое-то отношение к истории гибели Элен Чалмерс. Она вам звонила, назвалась миссис Дуглас Шеррард… Не держите меня в неведении, Эд. Я вся извелась от тревоги за вас…

— Не спрашивайте меня, Джина. Элен, несомненно, убита. Убил ее, конечно, не я, но полиция меня в этом подозревает. Если я посвящу вас в свои неприятности, вы автоматически станете моей соучастницей.