– Поручик, это ваши собственные рассуждения или…

– Никак нет. Я лишь озвучиваю переданные для вас сводки фактов и выводов.

Давыдов понимающе вздохнул.

– Хорошо. То есть у меня три дня в запасе?

– Так точно. Объект вашего внимания должен поселиться в гостинице «Метрополь»…

Этого еще не хватало! Денис выругался про себя. И как теперь прикажете поступать? Каким образом возможно общаться одновременно с двумя женщинами в одном и том же месте? Ох, не к добру все!.. Хотя почему «не к добру»? Давыдова осенило. Вот шанс укрепить свое реноме перед английской шпионкой! Он расскажет Элис об этой… воздухоплавательнице и о ее контактах с масонами. Почему бы нет? А вдруг каждая из дамочек решит, что другая ставит ей палки в колеса? То-то начнется потеха! Голицын наверняка одобрил бы такой поворот дела: столкнуть лбами две разведки – ну, разве не прелесть?

– У вас еще есть вопросы, господин капитан?

– Пока нет, поручик.

– Тогда удачи вам!

– И тебе не хворать, Федотов…

Повторение романтической ночи все-таки состоялось и придало Денису сил и уверенности в успехе. «Шардоне» под камамбер с изюмом было просто изумительно, а Элис – неподражаема и неуемна, так что поспать молодым людям удалось лишь под утро и не более пары часов.

Наконец после завтрака в постели, который организовала им давешняя смышленая горничная, мисс Веллингтон, решив, видимо, что русский офицер крепко сидит у нее на крючке, вынула из ридикюля запечатанный сургучом конверт из плотной сероватой бумаги, какие использовались для пересылки важной документации.

– Я доверяю тебе, дорогой, не только свою судьбу, но и жизнь, – тихо проговорила Элис, вручив Денису конверт и погладив по щеке.

– К чему такой пафос? – нарочито солдафонски хмыкнул он, а про себя невольно подумал: «Что-то слишком много конвертов за последние сутки!..»

– Но ты же должен понимать, что если это… прошение попадет не по адресу, меня могут обвинить во вмешательстве в государственные дела или, того хуже, в подпольных финансовых махинациях!

– По-моему, ты переоцениваешь значимость своей миссии. Если кого и обвинят, так твоего дядюшку…

– О, это же будет катастрофа!

– Да не волнуйся ты так. – Давыдов привлек девушку к себе и ласково поцеловал. – Все будет в порядке, как только мое начальство сочтет, что я выполнил поручения и нужен в столице, передам пакет лично в руки господину Чуркину.

– Когда ты это будешь знать?

– Милая, у меня такая служба, что узнать это я могу и за полчаса до отхода петербуржского поезда.

– Ну что же, я подожду, дорогой!..

Денис в последний момент передумал пока рассказывать Элис о ее французской конкурентке. Они еще минут пять целовались у окна в лучах утреннего солнца, и Денис даже на секунду пожалел, что все это не по-настоящему. Однако нельзя было давать себе ни малейшей поблажки, и контрразведчик Давыдов, не колеблясь более, отправился прямиком в Московское бюро СОВА по адресу, каким снабдил его Голицын. Располагалось оно в Колпачном переулке, в глубине большого двора.

Там конверт профессионально перлюстрировал хмурый и неразговорчивый человек, похожий на излечившегося алкоголика, – худой, бледный тип с ввалившимися и очерченными синими глазами и большим красным носом. Давыдов смотрел ему через плечо, когда эксперт вынул из конверта сначала сложенный вдвое лист писчей бумаги с письмом, а затем – сиреневый бланк из чековой книжки.

– Письмо без адреса, – сообщил эксперт, – ни имени, ни должности…

– А что в нем? – нетерпеливо перебил Денис.

– Просьба снять копию с проекта договора об экономическом сотрудничестве между Российской империей и Германским рейхом…

– Черт побери! Ну и дела!.. А чек?

– На предъявителя. Банк швейцарский, но обналичить такой тип чека можно, в общем, в любом европейском банке с разницей по внутреннему курсу.

– И большая сумма?

– Четверть миллиона фунтов стерлингов…

– Ох, матерь божья!.. – Давыдова аж пот прошиб: это ж какая крупная игра вокруг него пошла!

«Ну, брат Денис, держись! Теперь тебе или грудь в крестах, или голова в кустах!.. И назад ходу нет, и впереди полный мрак…»

Волей-неволей Давыдов позавидовал Голицыну – тот со своим хладнокровием чувствовал бы себя в интриге с дамой, как рыба в воде. А как быть, когда увлечение нешуточное? Не передавать же, в самом деле, конверт Чуркину?..

– Для вас еще пакет, – сказал ему сотрудник бюро. – От господина Голицына. Просили не злоупотреблять.

В пакете оказалось удостоверение агента сыскной полиции с давыдовской фотографией, а к нему на всякий случай – агентский значок, который обычно называли жетоном. На нем были буквы «МУС» – Московский уголовный сыск, который жулье прозвало «мусорга». Хотя жетоны уже два года как заменили удостоверениями, они еще были в ходу. Удостоверение-то бумажное – отсыреет или порвется, а значок – железный, что ему сделается?

Встретившись вечером с Элис, Денис честно сообщил, что начальство велит еще дня на три задержаться в Москве. Теоретически за это время Голицын со своим руководством составили бы для Давыдова план действий. А пока… пока – вот такая причудливая передышка.

«Хотя какая уж тут передышка? – вспомнил Денис о втором задании. – Как бы не надорваться… Кстати, хорошо, что теперь есть полицейский значок. Проще будет контактировать. Сочиню подходящую легенду. Например, негласно приставлен к французским воздухоплавателям для обеспечения безопасности от местного уголовного элемента…» – Давыдов даже поаплодировал себе мысленно: ай да капитан!