– Черт… охренеть, Тесса. Я… я так близко, – говорит он, напрягаясь. – Если ты не хочешь в рот, то… ты… можешь остановиться.

Я смотрю на него, продолжая держать член во рту. Мне нравится, как он теряет из-за меня контроль.

– О, черт… продолжай смотреть… на меня.

Он смотрит на меня и напрягается. Я хлопаю ресницами и, кажется, этим усиливаю эффект. Хардин страстно безостановочно повторяет мое имя; я чувствую небольшой рывок – и теплая соленая жидкость выстреливает мне в горло короткими всплесками. Я сглатываю и отодвигаюсь. Это не так уж противно, как я думала, но определенно невкусно. Его руки перемещаются от моих плеч к щекам.

Он кажется совершенно ошеломленным и запыхавшимся.

– Ну как… это было?

Я поднимаюсь с колен и сажусь рядом на кровать. Он обнимает меня, кладя голову мне на плечо.

– Думаю, это было хорошо, – говорю я, и он смеется.

– Хорошо?

– Кажется, это было забавно. Увидеть тебя таким. И это не так уж плохо, как я думала, – признаюсь я.

Я слишком смущена, чтобы признаться, что мне понравилось.

– А как тебе? – с беспокойством спрашиваю я.

– Я был приятно удивлен: ты делаешь это лучше, чем кто бы то ни было.

Я краснею.

– Разумеется, – смеюсь я, оценив его попытку помочь мне не комплексовать от своей неопытности.

– Нет, в самом деле. То, что ты такая… невинная и делаешь это мне. И, черт, когда ты на меня посмотрела…

– Ладно-ладно! – перебиваю я его, маша руками.

Я не хочу смаковать каждую деталь моего первого минета. Он посмеивается и мягко толкает меня обратно на постель.

– А теперь позволь мне дать тебе почувствовать то же, что почувствовал я, – рычит он мне в ухо и посасывает мою шею. Его пальцы оказываются в моих трусиках и стягивают их вниз. – Что ты предпочитаешь, пальцы или язык?

– И то, и другое, – отвечаю я, и он улыбается.

– Как скажешь.

Он опускает голову. Я протяжно вздыхаю и снова хватаю его за волосы. Вцепляюсь довольно сильно, но, кажется, ему это нравится. Я выгибаюсь на кровати и через несколько минут оказываюсь в таком экстазе, что зову его по имени, пока все не кончается.

Когда дыхание выравнивается, сажусь и касаюсь пальцами темных рисунков на его груди. Он следит за мной взглядом, но не останавливает. Молча ложится на спину и дает мне насладиться расслабленностью.

– Никто еще не гладил меня так, – говорит он.

Я вспоминаю все вопросы, которые хотела ему задать. Но вместо того, чтобы расспрашивать, улыбаюсь и целую его в грудь.

– Останешься со мной сегодня вечером? – спрашивает он, и я качаю головой.

– Я не могу; завтра понедельник, надо на учебу.

Я бы хотела остаться с ним, но не в воскресенье.

Он мягко смотрит на меня.

– Пожалуйста.

– Мне нечего завтра надеть.

– Надень, что есть; пожалуйста, останься со мной. Только на одну ночь. Я обещаю, ты будешь на занятиях вовремя.

– Не знаю…

– Даже на пятнадцать минут раньше, у тебя будет время зайти в кафе и встретиться с Лэндоном, – говорит он, и у меня открывается рот от изумления.

– Откуда ты об этом знаешь?

– Я следил за тобой… не всегда, конечно. Но я замечаю больше, чем ты думаешь, – говорит он, и мое сердце бьется чаще.

Я прижимаюсь к нему, крепко и порывисто.

– Я останусь, – говорю я, взяв его за руку. – Но при одном условии.

– Каком?

– Вернись на литературу, – прошу я, и он приподнимает бровь.

– Договорились.

Я улыбаюсь такому простому ответу, и он прижимает меня к груди.

Лежа несколько минут на груди Хардина, я обдумываю свое согласие.

– А что с утренним душем? – напоминаю я.

– Можешь сходить в тот, что дальше по коридору.

Губы Хардина двигаются вдоль моей челюсти, вверх и вниз. От нежных прикосновений у меня кружится голова; он точно знает, что делает.

– В братстве? Мало ли кто туда войдет.

– Во-первых, дверь запирается, а во-вторых, я буду тебя сопровождать, – произносит он между поцелуями.

Мне не нравится его тон, но решаю не обращать внимания.

– Отлично. Но я хочу принять душ сейчас, пока еще не очень поздно.

Он кивает, встает, натягивая джинсы. Я делаю то же самое, не надевая трусики.

– Без трусов? – ухмыляется он.

Пропускаю реплику мимо ушей и спрашиваю:

– У тебя есть шампунь? У меня даже расчески с собой нет. – Беспокоюсь из-за отсутствия всех самых необходимых вещей. – А ватные палочки? Зубная нить? – перечисляю я.