Потирая подбородок, Куинн внимательно смотрит на меня.

– Это те обидные и важные слова, которые могут создать панику среди одиноких женщин.

Я смотрю на молодых детективов, которые разглядывают меня, приподняв брови, потом снова перевожу взгляд на Куинна.

– Я думаю, что корабль уже уплыл. В тот момент, когда в новостях появилась новость о четвертой жертве. Паника наступила. Для всех.

Громко вздыхая, он опускает руку, чтобы взять ручку со стола, и, подойдя ко мне, выдергивает страницы из моей руки, затем перечеркивает предложение, которое я только что прочитала.

– Если ты хочешь говорить правду, - говорит он резким и чуть хриплым голосом, оставляя какие-то закорючки на странице, - тогда почему бы тебе просто не позволить

Векслеру озвучить все материалы дела.

Он вскидывает на меня взгляд, замирает.

– Предупредить всех женщин, если они имеют хоть что-то общее с агентом Сэди

Бондс, то им необходимо держать двери наглухо закрытыми.

От гнева мое лицо раскраснелось.

– Что за чушь?!

Он выпрямляется во весь свой рост, явно взбешенный моим тоном. Я редко перечу Куинну, но тут он зашел слишком далеко. Я знаю, что он, как и все мы, устал и находится в состоянии стресса, но в последнее время он был еще большей задницей, чем обычно.

– Это все? – спрашивает он, возвращая мне пресс-релиз. – Субъект нацелился на тебя, Бондс. Возможно, это связано с его желанием включить себя в процесс следствия, хотя я бы поспорил. Но мы оба знаем, что это в частности, проблема гораздо глубже. Ты сама составила его психологический портрет. Он эротоман, не так ли?

Я откинула челку с глаз.

– В первую очередь он зациклен на Батори, а не на мне. Если он в своем заблуждении предполагает, что я - реинкарнация графини, которая… Нет никаких доказательств… он все это вложил в его бредовые отношения с ней. Я предполагаю, что в его рассуждениях много заблуждений.

– Он считает, что вас объединяет общая навязчивая идея, - говорит Куинн, обернув мои прошлые слова против меня.

– Да.

– Одержимость Кровавой Графиней.

Я пожимаю плечами.

– Моя диссертация в университете была посвящена Элизабет Батори. Это не трудно узнать для кого-то с определенными навыками, особенно когда его интересуют исследования по Батори.

Область, в которой нет почти никаких зацепок.

– В моей работе был запал. Некоторые могли бы даже сказать - страсть. А страсть часто ведет к одержимости.

Карие глаза Куинна сверлят меня, заставляя мое сердце биться быстрее. Все эти кусочки головоломки прекрасно составляются вместе, давая нам очень аккуратные и удобные объяснения. Все, что мне нужно, – уйти сейчас из этого места. По крайней мере, сейчас, пока я еще нахожусь под позитивным влиянием воспоминаний о шибари-бондаже.

– Секунду, - говорю я, прогоняя незваные мысли о Колтоне. – Мы с жертвами совершенно не похожи. Я не могу быть частью его выбора.

– Но ты - часть чего-то для него.

Куинн подходит ближе, он настолько высок, что я вынуждена откинуть голову назад, чтобы видеть его глаза. Уперев руки в бока, я не отступаю.

– Всех серийных убийц объединяет зацикленность на одном типе жертв, Куинн. И будем откровенны, ты сам знаешь об этом.

В уголках его глаз собираются морщинки, он изучает мое лицо.

– Наличие общей черты, объединяющей все жертвы, мы опровергли в ходе расследования, – подчеркивает он. – К нему это не применимо. Ты была для него приоритетом, начиная с первой жертвы.

Мое дыхание становится прерывистым. Я сосредотачиваюсь на том, чтобы успокоить сердцебиение и сдержать на лице маску спокойствия. Куинн не обладает такими навыками как я, он не может столь хорошо читать поведение людей, но он старой закалки. Мужчина обладает многолетним опытом в этой области, он умеет присматриваться к людям и раскрывать их тайны.

Напряженно вздохнув, я облизываю губы. Его взгляд внимательно следит, как мой язык скользит по губам. Его рот кривится, и я вижу, какая битва разгорается внутри него, как он старается удержать свое самообладание, как сжимает зубы. Я сомневаюсь, что моей сексуальной уловки достаточно, для того чтобы отвлечь Куинна, но в этот момент я использую то, что сейчас есть в моем арсенале. И мне нравится, что я в состоянии отвлечь его внимание. Им нелегко управлять.

– Вернемся к делу, - я чувствую, что мой голос звучит тверже, чем я себя ощущаю. – Я помогу ему поддержать это заблуждение. Субъект планировал свои убийства заранее, представлял их. Вот как это работает, Куинн. Нет другого пути.

Он слышит колебание в моем голосе. Он видит, что я морщу лоб. В этот раз я не смогу выпутаться из всего этого так легко.

Честно говоря, многие вещи, о которых я говорю, для меня неизведанная территория. Конечно, мои утверждения, по большей части, правда, но маловероятно, что убийца случайно выбрал стихотворение, которое практически в унисон резонирует со мной. Как и то, что он оставил на месте первого преступления.