явится...день-два, может чуть больше...понял, сейчас выезжаем.

Значит так, - он решительно встал, указав глазами на стопку

литературы.
– Забирайте свои вещи и по коням. Заранее

предупреждаю — попытка побега...

– Товарищ участковый, я для других целей сюда

пришёл. Зачем мне куда-то убегать?
– искренне удивился Меркулов.

– Разберёмся, какие у вас цели, - пробурчал лейтенант

и коротко хохотнул.
– Конь у меня норовистый, советую держаться

крепче.

Андрей Никонович, прожив шестьдесят с

хвостиком лет, никогда не ездил на двухколёсном транспорте.

Стыдно признаться, но в детстве не довелось покататься даже на

велосипеде. И теперь он, судорожно вцепившись в водителя

стрекочущего драндулета, с замиранием сердца подскакивал на

пружинном сиденье. Лейтенант лихо выписывал виражи, объезжая

ямы и кочки на грунтовой дороге. У Меркулова создалось

впечатление, что участковый это делает специально, озорно

поблёскивая глазами в защитных стеклянных очках. Через час

«увлекательного» путешествия на лоне природы, когда

стариковское седалище перестало чувствовать под собой опору, они

наконец въехали в небольшой городок. Пропылили по узким

улочкам, распугивая одиноких кур и остановились у двухэтажного

здания стандартной постройки с большим кумачовым плакатом

«Решения партии — в жизнь!». Участковый заглушил двигатель,

дождался пока кряхтящий пассажир покинет транспорт, поставил

мотоциклет на центральную подножку и, коротко бросив: «За

мной», потянул на себя массивную половину двустворчатой двери.

В прохладном фойе их встретил красноармеец с трёхлинейкой, тут

же принявший позу «Смирно», едва разглядел звание первого

вошедшего. Молодой человек, с двумя кубиками на петлицах,

выглянул из-за остеклённой загородки, приветственно кивнул

Шведу и подозрительно уставился на незнакомого человека:

– С какой целью прибыли? Ваши документы?

– Коля, нас начальство ждёт. Я недавно созванивался.

– Извини, Егор Кузьмич, но после недавней катавасии

усилен входной контроль. Пушилин, проверь гражданина на

наличие подозрительных предметов.

Красноармеец встрепенулся, закинул винтовку на плечо,

не торопясь охлопал карманы незнакомца, пощупал рюкзак и

отрапортовал:

– Товарищ сержант, посторонних предметов не

обнаружено.

– Ясно. Гражданин, назовите свою фамилию, имя,

отчество...держите пропуск. Обратно только с подписью

принимающего лица. Понятно? Тогда проходите.

Меркулов никак не мог отделаться от ощущения

театральности окружающей обстановки. Казалось — ещё миг и

раздастся режиссёрское: «Стоп! Снято!». Актёры вздохнут

облегчённо, полезут по карманам за сигаретами; светотехники

начнут подстраивать свет под другую сцену...Нет, не стоит

поддаваться секундной слабости. Этот мир также реален, как и его

собственный. Впереди грядет страшная война и долг каждого

честного человека...вернее, каждый честный человек обязан помочь

соотечественникам уменьшить страшные потери в предстоящей

бойне. Он не осуждал Мирошникова за равнодушное отношение к

судьбе другого Советского Союза:

– Нелюдь, что с него взять.

– Вы что-то сказали?
– участковый слегка повернул

голову, не прерывая подъём по лестнице на второй этаж.

– Так...мысли вслух, - смутился уфолог.

– Верные мысли...я даже знаю о ком, - хмыкнул Швед.
–

Интересный у вас товарищ.

Секретарь начальника райотдела милиции

внимательно осмотрел прибывших, попросил немного обождать и,

одёрнув гимнастёрку, скрылся в кабинете. Меркулов только

собрался присесть на стул с кожаной обивкой как тут же призывно

распахнулась дверь с тамбуром, приглашая внутрь.

– Егор Кузьмич, можешь возвращаться, мы тут сами

разберёмся, а вы, гражданин, располагайтесь за столом. Мешок

кладите на стол, чтобы лишний раз не вставать. Будем знакомиться?