У нее заболела голова. Сильно и сразу. Затылок. Подскочило давление. Наверно, не меньше ста семидесяти. Плохо. Если она потеряет сознание…

Она помолчала, стараясь дышать глубоко и ровно. И вспоминать хорошее. Поездку с Карлом на озеро. С Карлом и Данни. Они катались на лодке…

— Страшно, Леонсия? — сочувственно произнес Питер. — Не тяните время. Все закончится быстро, вам не будет больно, обещаю. Когда-то я работал на бойне, недолго, меньше полугода, не понравилось, но меня научили, как заколоть корову или овцу… с овцами было проще, конечно… чтобы они не страдали, а то, знаете, Лига защиты животных… не вегетарианцы, между прочим…

Ему тоже было страшно. Он успокаивал сам себя.

— Питер, — сказала она, — вам понравился фильм «Убегающие за горизонт»? Помню, вы сказали, что пойдете, но я больше не спрашивала.

Так оно и было — в марте. Он собирался на фильм с Лиззи, девушкой, с которой за день до этого познакомился в кафе и бросил после первой же ночи, о чем рассказал во время контрольного опроса перед погружением. К концу марта между Леонсией и Питером сложились такие отношения, что он от нее ничего не скрывал, она стала для него кем-то вроде исповедника, он знал, что сказанное останется между ними. И в компьютере, конечно, но это врачебная тайна, не менее тайная, чем тайна исповеди.

— Дурацкий фильм, Леонсия. Совсем глупый, только время зря потратил.

— Лиззи тоже не понравился?

Он молчал почти минуту, и у нее опять заломило в затылке. Ну же…

— Лиззи? — удивленно переспросил он. — Вы о ком, Леонсия?

Конечно. Она могла бы догадаться и раньше. По его оговоркам, которые пропускала мимо ушей. Немудрено. Волнение. Страх.

— Питер, — сказала она. — Лиззи — ваша девушка. В кино вы собирались с ней, вы об этом рассказывали.

— Не говорите ерунды! — в его голосе прозвучали раздражение, гнев, что-то еще… Ей показалось — страх. Он что-то заподозрил? Вряд ли. Одна память не могла пересечься с другой. Или все-таки это случилось? Расстройство множественной личности? Ведь и эта болезнь — скорее всего, память о себе самом в других реальностях мироздания.

— Не знаю я никакой Лиззи, и не путайте меня. Фильм дурацкий. Хотите поговорить об этом?

Издевательский тон. Ее слова.

— Да, — сказала она. — Вы говорите, смотрели фильм вчера?

— Конечно. Вы же знаете, я говорил вам, что вечером пойду в кино, и вы это записали в компьютер. Вы все записываете в компьютер, вам важен эксперимент, вы совсем не думаете о том, что…

Он говорил так быстро, что захлебнулся словами и замолчал. Что-то опять упало, и она догадалась: он смахивал с полочки одну за другой деревянные статуэтки индийских богов и богинь.

Там стояли рядком Шива и Шакти, Будда и Ганеша. Пациентов этот ареопаг успокаивал.

— Питер, — сказала она и несколько секунд молчала, подбирая правильные слова. Она не должна была ошибиться. — Питер, если вы у компьютера, нажмите любую клавишу.

— Что вы задумали, Леонсия? — с подозрением сказал он. — Я увижу страшную картинку, перепугаюсь до смерти и сбегу, как заяц?

— Нет, — голос ее опять звучал спокойно, она, наконец, взяла себя в руки, опять стала профессионалом, а Питер, сидевший в кресле перед монитором, — пациентом. — Вы увидите страницу журнала посещений, я открыла ее перед тем, как вы… — она помедлила, — как вы сказали, что пришли меня убить. Вы можете убедиться…

— Ну да, — буркнул он, видимо, все-таки сделав так, как она сказала. — Моя страница, вижу. И что?

— Прочитайте последнюю запись и взгляните на дату. Вслух, пожалуйста.

Она надеялась, что взяла верный тон. К какому он привык.

— «Шестнадцатое июля. Стандартный тест пройден без замечаний. Погружение в прошлое — три года, описание поездки в Денвер с Аланом Шиперсом. Совпадает в деталях с тем, что пациент рассказывал во время теста (папка «Rgl9-87»). Результат погружения соответствует базисной реальности…»

О чем он? Что за чушь? Шестнадцатое июля — вчера, да. Но на экране — она это точно помнила — должна была стоять запись от четвертого апреля, запись последнего сеанса и заключение о прекращении эксперимента в связи с опасностью для психического здоровья пациента.

— И что? — спросил он. — Так и было, да. А потом мы выпили с Дирком пива, я пошел домой, долго не мог заснуть, мне снова приснился этот кошмар, и я понял, что в прегрессии его уже видел, а вы мне внушили, чтобы я все забыл, чтобы, ага, я не съехал с катушек, но не получилось у вас, и я понял, что этот кошмар будет меня преследовать, пока действительно не случится то, что… это… убийство, о котором я ничего не знаю, но меня засудят, меня приговорят, я не хочу и я решил…

Слова опять не могли угнаться друг за другом.

Она сползла по стене на пол, сил стоять у нее не было. Прислонилась к двери, но стало плохо слышно — похоже, Питер нажимал на клавиши, а может, нет, может, ей только казалось, и характерные щелчки звучали в ушах эхом или воспоминанием?

Нужно было обдумать, что он сказал. Похоже, действительно, расстройство множественной личности? Нет, он осознает себя Питером Венсом и никем иным. Никогда раньше не было такого. Но ведь раньше никогда не было и того, что делала она.