— Я… не знаю как и благодарить вас, сэр.

— Ну, подобная затасканная благодарность не пойдет, — Кео оскалился. — Вспомни обо мне, когда станешь богатым и знаменитым. Серьезно, я верю, что ты на пороге чего-то очень важного, и чем скорее тебя выслушают, тем лучше.

Скип некоторое время сидел молча. Наконец он решился:

— Я никак не ожидал, что она будет искать убежища у околоземных племен. Судя по тому, что сообщалось в новостях, она, ну, немножко, синий чулок, что-то вроде старой девы, несмотря на то, что была замужем. Не потому ли они выбрали этот флот, что никто и не догадается об этом укрытии?

— Кто сказал, что морские цыгане принадлежат околоземному миру?

— Ну, разве само название не говорит об этом? Люди, которые отвергли общепринятый образ жизни в Орто, но не стали заниматься преступностью как жители Подземного мира? Я сам не бывал ни в одном сообществе этих аргонавтов, но я читал и слышал — что вроде одни из них принадлежат к реставраторам мормонов, другие — к касте свободных басков…

Последовали воспоминания Скипа: Вы строите свои корабли, оснащаете их ядерным оружием, нагружаете материалами и оборудованием, предназначенными для баз на Луне и Марсе, чтобы дать вам возможность сохранить независимость в море. Вы ловите рыбу, выращиваете планктон, выделяете из воды минералы, работаете за еду и одежду, исследуете дно в поисках руды и нефти, возможно, по контракту осуществляете длительные перевозки грузов — все, что под руку подвернется. Ваши агенты на берегу бродят по миру и продают то, что вы производите, покупают и отправляют вам все, в чем вы нуждаетесь. Вы регистрируете свои корабли в какой-нибудь слаборазвитой стране с продажными законами; вы получаете формальное гражданство там и для себя; правители издают закон, который делает вашу группу для практических целей суверенным государством, которое может делать все, что ему заблагорассудится, обеспечивает ее нахождение в международных водах и в рамках международных законов о такой ерунде как навигация и заповедники… Эй, какая замечательная удача! Я отправлюсь, чтобы увидеть Ивон Кантер и цыганский флот!

Слова Кео несколько ослабили его радостное возбуждение:

— Викинги — это совсем иное. Конечно, они плавают под флагом Пазалана, но только чтобы избавиться от состояния всеобщего благоденствия дома. Они считают себя носителями старомодных норвежских добродетелей.

— За которые они стоят не на жизнь, а на смерть, селедочные головы, — со смехом докончил Скип. Он вскочил на ноги. — Эге-гей! Я правда поеду? Вау-Вау! — Он рывком распахнул дверь и колесом выкатился на землю. Через минуту он вернулся, играя «Сладкая Бетси с заставы» на губной гармонике, которую вытащил из кармана.

Массивный с медленной манерой речи адмирал Гранстад и его семейство пригласили пассажиров на обед в свою каюту. Ивон Кантер была представлена как «Иоланда Коэн». Скип не возражал. Бедняжка, она выглядела так, как будто все время видела перед глазами призрак.

— Вы студент, мистер Вейберн? — Он едва услышал ее обычные вежливые расспросы.

— Нет, — сказал он. — Я что-то вроде путешественника.

— О, — сказала она.

Оставшийся вечер она говорила мало, в основном, когда к ней обращались. Он не видел ее следующие три дня, только коротко и на расстоянии. Хотя они были только двумя чужаками, уединиться было нелегко. «Ормен ден Ланге» — «Длинная Змея» — была огромным кораблем. Кроме постов команды и служебных помещений она вмещала в просторных каютах четыре тысячи мужчин, женщин и детей, школы, госпиталь, культурные и увеселительные заведения и поразительное разнообразие маленьких частных предприятий.

Скип больше не возражал, поджидая удобного случая. Время летело в развлечениях и удовольствиях. Его холостяцкая каюта хотя и была удобной и красиво обставленной, служила ему только для того, чтобы помыться и переспать ночь. Все остальное время он изучал корабль и полдюжины таких же его собратьев. Последние были интересны с технической точки зрения, они делали работу, в то время как «Ормен» был похож на плавающий дом, связанный с остальным миром стандартными электронными способами. Но флагманский корабль располагал различными спортивными играми, восхитительными неофициальными ресторанчиками и тавернами и настоящим театром — обществом.

Эти викинги могут и в самом деле вызывать восхищение (ну, в действительности компетентное и сознательное использование механизмов — вот что вызывало восторг) и уважение к ним. Однако в этом они не были строги. Наоборот, они были веселой компанией, как всегда считал Скип. Средний ортианец класса имущих был, без сомнения, более сдержанным, хорошо информированным, тщательно подготовленным, в том числе и по новым дисциплинам, связанным с психологией, которые смогут пробудить гения из обычных умственных способностей, хронически беспокойным и в душе одиноким: разумный и реалистичный человек логики, эмоционально шаткая ухающая сова.

Самые же старые викинги сохраняли юношескую веселость. А более молодые взрослые тотчас же столпились вокруг Скипа. Они превосходно говорили на английском. Он был бродягой, с которым большинство из них встретилось в первый раз. Они упивались тем, что он мог им предложить, и соперничали в том, чтобы развлечь и заинтересовать его в свою очередь. В первые три ночи после чопорного обеда у Грандстадов он кутил допоздна. Утром на четвертый день головокружительная блондинка — медсестра, которую он встретил во время своих приключений, пригласила его на обед к себе после того, как она освободится после работы. Она дала ему понять, что обед — не все, зачем она его пригласила.

Пусть солнце и морской воздух заставят госпожу Кантер вылезти из своей раковины. Сначала пусть удовлетворит свое самолюбие тем, что я ни в коем случае не могу оказаться джентльменом. Не знаю, почему она так яростно сопротивляется тому, чтобы ее охраняли, — я полагаю, что качества личности-«недотроги» развились вследствие состояния ее нервов — но, если и в самом деле нужно будет оказать услугу правительству США, я могу это сделать. Потом еще ей нужно познакомиться со мной. Ну, о'кей. Ведь в порт мы придем не так уж скоро.