Вырубова же пишет, что «Государь заявил мне, что Он знает из верного источника, что английский посол сэр Бьюкенен принимает деятельное участие в интригах против Их Величеств и что у него в посольстве чуть ли не заседания с Великими князьями по этому случаю. Государь добавил, что он намерен послать телеграмму королю Георгу с просьбой воспретить Английскому послу вмешиваться во внутреннюю политику России, усматривая в этом желании Англии устроить у нас революцию и тем ослабить страну ко времени мирных переговоров. Просить же об отозвании Бьюкенена Государь находил неудобным: “это слишком резко” – как выразился Его Величество» (А. Вырубова).

Вел. кн. Александр Михайлович говорит, что «Император Александр III выбросил бы такого дипломата за пределы России, даже не возвратив ему его верительных грамот» (Вел. кн. Александр Михайлович).

Родзянко и его антиправительственная деятельность. Герцог Леихтенбергский. Подготовка Думы к перевороту. Масоны. Генерал Крымов. Планы заговорщиков. Император Николай II и его отец

В предыдущей главе было приведено мнение Государя и Вел. кн. Александра Михайловича о Бьюкенене. Теперь мы приведем мнение о нем же Родзянко. Оно, конечно, так же разнится от мнения Государя, как и сам Родзянко. Он был полной противоположностью Государю.

«Считаю здесь необходимым, говоря о союзниках, решительно опровергнуть взводимое на почтеного английского посла сэра Бьюкенена обвинение, что он был душой переворота и революции и своей деятельностью воодушевлял и помогал революционным элементам России. Это совершенная неправда и клевета на глубоко всеми (не слишком ли много – г. Родзянко? – В. К.) уважаемого политического деятеля; так же точно неправда и клевета уверение, что с английскими агентами члены Государственной Думы имели сношения и подготовляли революцию» (М. Родзянко «Государственная Дума и февральская революция»).

Не надо удивляться этому заявлению. Позже мы увидим, как самые деятельные (как, впрочем, и более пассивные) участники нашей национальной катастрофы в своих воспоминаниях не только обеляют друг друга, но всячески «курят фимиам» своим сотоварищам, все беды при этом взваливая, конечно, на… Государя и Государыню.

Дальше еще лучше: «При посещении Государственной Думы делегаты говорили: “Французы горячо и искренно относятся к Государственной Думе и представительству русского народа, но не к Правительству. Вы заслуживаете лучшего Правительства, чем оно у вас существует. Когда я задал одному из них вопрос, какое впечатление на него произвел Председатель Совета министров, то он ответил буквально: Это народное бедствие”. На такой же вопрос о другом министре-военном – последовал ответ: “Это катастрофа”» (Родзянко).

Когда читаешь эти строки, не знаешь, что думать об авторе этого «шедевра». Неужели у него не было совершенно чувства собственного достоинства, патриотизма, да просто порядочности, чтобы не спрашивать у иностранцев какие-то совершенно невозможные вещи? «Народным бедствием» был, конечно, сам Родзянко, «этот самый массивный, громогласный и, по-видимому, самый глупый участник заговора», как пишет о нем И. Солоневич.

Но помимо всяких разглагольствований «громогласного» Родзянко мы сейчас увидим, как иногда разговаривали члены Императорской Фамилии. Пишет об этом о. Шавельский:

«Когда поезд тронулся, герцог Сергей Георгиевич Лейхтенбергский (пасынок Николая Николаевича) вдруг спросил меня:

– Батюшка, что вы думаете об Императорской Фамилии?

Вопрос был слишком прямолинеен, остр и неожиданный, так что я смутился.

– …Трудно мне ответить на ваш вопрос, – сказал я, с удивлением посмотрев на него.

– Я буду с вами откровенен, – продолжал герцог, – познакомитесь с ними, – убедитесь, что я прав. Среди всей фамилии только и есть честные, любящие Россию и Государя и верой служащие им – это дядя (Вел. кн. Николай Николаевич) и его брат Петр Николаевич. А прочие. Владимировичи – шалопаи и кутилы; Михайловичи – стяжатели; Константиновичи – в большинстве, какие-то несуразные. (Я сильно смягчаю фактические выражения герцога.) Все они обманывают Государя и прокучивают российское добро. Они не подозревают о той опасности, которая собирается над ними. Я, переодевшись, бываю на петербургских фабриках и заводах, забираюсь в толпу, беседую с рабочими, я знаю их настроение. Там ненависть все распространяется. Вспомните меня: недалеко время, когда так махнут эту шушеру (то есть Великих князей), что многие из них и ног из России не унесут»… (о. Г. Шавельский «Воспоминания»). Любопытно, очевидно, герцог был не лестного мнения о своих родственниках.

Но о герцоге есть еще в воспоминаниях Шавельского: «В январе 1917 года этот же герцог явился к командовавшему запасным батальоном лейб-гвардии Преображенского полка, полковнику Павленко (в Петербурге) для конфиденциального разговора. Полковник Павленко пригласил, однако, своего помощника полковника Приклонского. Не стесняясь присутствием третьего лица, герцог задал полковнику Павленко вопрос:

– Как отнесутся чины его батальона к дворцовому перевороту?

– Что вы разумеете под дворцовым переворотом? – спросил его полковник Павленко.

– Ну… если на царский престол будет возведен вместо нынешнего Государя один из Великих князей, – ответил герцог.

Полковник Павленко отказался продолжать разговор, а по уходе герцога он и Приклонский составили протокол, оставшийся, однако, без движения» (о. Г. Шавельский).

Да, и «дядя Миша», и Великие князья вели себя так, что удивляться тому, что мы потеряли нашу Родину, не приходится. Только неужели Великие князья не понимали, что они сами держатся и многими почитаются не собственными заслугами и собственным весом, а тем, что они принадлежали к Семье Монарха? Они рубили сук, на котором сидели.