Поэтому старший и седобородый Кастро сидел в зелёной куртке и в такого же цвета кепи. Иногда он вставал, неспешно прохаживаясь вдоль большого стола, на полголовы возвышаясь над остальными соратниками, тут же встававшими в знак уважения, но тут же и останавливаемые его жестом.

Затем он тяжело садился, низко склоняя голову, и немигающим взглядом из-под козырька глядел сквозь собеседника куда-то вдаль.

– «Как же так могло случиться, что социалистическое содружество рассыпалось так быстро, в течение нескольких месяцев?» – риторически спросил он московских гостей.

Ему ведь было ясно, что Куба теперь не может рассчитывать на нашу реальную помощь, пока мы сами не наведём у себя порядок.

– «Не важно, каким будет Советский Союз. Неважно даже, будет он коммунистическим или нет. Важно, что бы он выжил и оставался единым, сильным государством. Иначе Кубе и другим независимым странам третьего мира просто не выжить. В мире будут господствовать одни американцы» – отрешённо продолжил он свою мысль.

– «Но Куба будет стоять на своём и бороться. Народ навсегда останется с нами, на этом или на том свете. У нас нет выбора!» – твёрдо закончил беседу кубинский вождь.

После банкета по случаю приезда дорогих гостей и посещения руководства Кубы, на следующий день два генерала попросили смежников из ГРУ в Лурдесе выделить им одного сопровождающего со знанием испанского языка, водящего автомобиль, хорошо знающего местные нравы, желательно соответственно одетым и соответствующей внешности, и умеющего держать язык за зубами. Выбор естественным образом пал на лейтенанта Вячеслава Платоновича Гаврилова-Кочета.

Такое задание Вячеслав посчитал за честь, и с интересом присоединился к генералам. Но те сразу предупредили, что он должен сейчас вести себя с ними, лишь только, как со старшими по возрасту штатскими, без всякого служебного рвения и чинопочитания.

Их теперь совместная поездка началась с посещения «Тропиканы» – кабаре на открытом воздухе, бывшим настоящей достопримечательностью Гаваны. На стол дорогим гостям были поставлены бутылки рома, кока-колы и ведёрко со льдом. В одиннадцать вечера началось представление. Десятки стройных, изящных мулаток в минимальных даже для тропиков костюмах, яркостью своих движений, своей привлекательной внешностью и молодостью просто ошеломили прибывших из зимней Москвы гостей, на радость хозяевам, не скрывавшим полученного удовольствия.

Через три часа представления, в перерыв, во время которого гости покинули кабаре, начались танцы для посетителей. Вячеслав искренне жалел об отъезде. Ему очень захотелось потанцевать с кубинскими девушками. Но протокол требовал воздержанности. Однако посещение этого кабаре сыграло для лейтенанта сближающую роль в общении с генералами.

И хотя это было сложно, но гражданская одежда всех троих, ещё детская привычка бывать в обществе генералов, эрудиция, воспитание и культура общения, сила воли и артистические способности – позволили Вячеславу быстро приспособиться к обстановке и сойтись с высокопоставленными московскими гостями, оказавшимися и необыкновенными рассказчиками.

Молодой лейтенант тоже понравился им обоим, и все трое быстро нашли общий язык, и не только испанский.

Генералов удивила наблюдательность этого лейтенанта, его знание местных жителей, обычаев и нравов, умение видеть логику в хаотическом нагромождении событий, и умение выбирать нужную информацию из её огромного, увлекающего потока.

– «Я хоть здесь служу не долго, но мне показалось, что кубинцам надо говорить только правду, без недомолвок и без всяких там душеспасительных сентенций и исторического оптимизма…» – поделился Вячеслав своим опытом со старшими коллегами, осекшись на последних словах.

Генералы, чуть улыбнувшись, переглянулись, но ничего на этот раз не сказали, оставив лейтенанта в недоумении: то ли он сказал что-то лишнее, или же слишком смелое?

Но скорое их совместное путешествие по провинции Пинар-дель-Рио отвлекло от обыденности, напомнив им старинный приключенческий роман.

Отвесные склоны гор и прибрежные скала были покрыты густыми зарослями ярко-зелёной растительности. Высокое голубое безоблачное небо оставалось таким и у горизонта. Цепочки пальм, как ожерелья тянулись по дну неглубоких долин. Мягкий, пахнущий смолой и мёдом, воздух легко заполнял все лёгкие. И вся эта яркая, контрастная, возбуждающая красота была непривычна русскому глазу, привыкшему к вызывающим спокойствие родным пейзажам, к мягким линиям, а не к таким ярчайшим краскам.

Единственное, что вызывало полное спокойствие у московских туристов – это красивая и даже какая-то добрая долина Виналес.

В окрестных горах оказалось множество пещер, в которых в средние века скрывались беглецы, а пираты прятали свои сокровища.

– «По семейной легенде один из моих предков был пиратом!» – восприняли, как шутку молодого человека, генералы разведки.

Однако пройдя немного вглубь, в полутемноте шедший последним Николай Сергеевич споткнулся о присыпанный песком камень, носком поддев из песка другой небольшой камушек, который отлетел в бедро, шедшему впереди Леониду Владимировичу. Спасая своего заместителя от падения, тот одновременно наклонился и поднял голыш. Остановившийся на откровенный русский возглас, шедший впереди с факелом Вячеслав, повернулся назад, освещая генералов, своды пещеры и песок под ногами.