А в территориальной ПВО у них двадцать четыре батареи, в каждой из которых по шесть пусковых установок с нашими зенитными ракетами, именуемыми в США, как SA-2 и SA-3.

Пока всё! Но эти данные наверняка уже устарели!» – в заключение уточнил докладчик.

– «А что же ты про военные аэродромы не рассказал?» – спросил генерал-лейтенант Леонов.

– «А про это я ничего не знаю!» – откровенно сознался лейтенант.

– «Да и так очень много! Хорошая у Вас память, Вячеслав! А это ведь очень важно для разведчика! И, вообще, знание – сила!» – резюмировал подуставший генерал-лейтенант Шебаршин.

– «Я лишь могу добавить, что вся территория Кубы поделена на полторы тысячи военных районов, где есть свои отряды самообороны, постоянно готовые к войне» – сначала добавил Николай Сергеевич.

– «А откуда у Вас такая информация?» – несколько ревниво и теперь даже чуть нарочито строго спросил лейтенанта заместитель начальника ПГУ.

– «Так это мне отец дал!» – гордо ответил лейтенант ГРУ.

– «Так кто же Ваш отец? А то мы от его персоны как-то отвлеклись» – вмешался теперь Леонид Владимирович.

– А он работает в оборонке на фирме Челомея в Реутове, занимается противодействием иностранной технической разведке, в том числе анализом зарубежной информации!».

– «А-а! ПД ИТР!» – вспомнил начальник ПГУ проблемы советской оборонной промышленности, которую и они иногда снабжали научно-технической информацией.

Ещё в конце 1987 года, узнав, что сына направляют служить на Кубу, Платон ознакомил его с данными о вооружённых силах Кубы из иностранных журналов «AIR FORCE Magazine», «MILITARI Technology», «AVIATION WEEK & SPACE TECHNOLOGY» и других:

– «Слав! Вот тебе ксерокопия статей о кубинской армии! Изучи и запомни – может пригодиться!».

– «Пап, а откуда это у тебя?!» – радостно удивился сын.

– «Так это из американских открытых журналов! Я по работе занимаюсь, в том числе, и анализом зарубежной информации о нас».

– «А-а, да! Я что-то припоминаю: нам говорили о шпионаже и контршпионаже за письменным столом!».

– «Так твой дед Пётр Петрович одно время этим как раз и занимался! Только он – политическим и экономическим, а я – техническим!».

А теперь, разговорившись о многом, в том числе о Петре Петровиче, и увидев, с кем они имеют дело, у старших возникла идея предложить младшему перейти из ГРУ ГШ МО в ПГУ КГБ на оперативную работу в качестве разведчика-нелегала в одной из испано-говорящих стран.

Чуть позже Н. С. Леонов первым обратился к уже решившему этот вопрос для себя Л. В. Шебаршину:

– «Леонид Владимирович, у меня возникла неожиданная идея! Помните, я Вам говорил о необходимости подкрепить операцию по внедрению Нефертити каким-нибудь кубинцем? Так я предлагаю теперь вместо местного использовать нашего, специально обученного – надёжней будет!».

– «Так-то оно, конечно, так! Но где такого «нашего» кубинца найти, или «кубинца» нашего? Время ведь поджимает!» – нарочно слукавил Леонид Владимирович, внутренне радуясь совпадению мнений.

– «Так мы с Вами его уже нашли! Вон он у машины стоит!» – указал Николай Сергеевич на лейтенанта.

– «Хм! Действительно! Что-то мне эта идея самому в голову не пришла? Наверно старею?» – нарочно принизил свою проницательность Леонид Владимирович.

– «Да нет! Скорее всего, Вы её положительно не рассматривали, как нереализуемую в традиционных отношениях между ГРУ и ПГУ!» – поначалу удивил его заместитель.

Леонид Владимирович чуть улыбнулся и продолжил:

– «Да, пожалуй. Ну, что ж, я согласен! Главное теперь уговорить Владимира Александровича, а ему Рыжкова и Горбачёва! С Владленом Михайловичем Михайловым, я думаю, предварительно договорюсь!».

– Ну, и хорошо! Значит, берём?».

– «Да, берём!» – решительно резюмировал Шебаршин.

Он всегда дорожил мнением Николая Сергеевича, и прислушивался к нему, особенно когда оно совпадало с его предположениями.

– «Вячеслав, так получается, что Вы практически потомственный разведчик?!» – начал он обработку, подозвав к себе лейтенанта.