Шрифт:
Почти всю прошедшую неделю Нона готовила свои трофейные вещи к вывозу на дачу, попутно изливая душу Платону. Вскоре появился её младший сынок Олег – скрытый экстрасенс, студент. Мать стала хлопотать над чаем.
Проходя в узком месте своего кабинета мимо нагнувшейся к чайнику Ноны, Платон невольно слегка задел своим бедром её обширные ягодицы.
– «Э-эх!» – вздохнула женщина.
– «Ещё раз?!» – спросил мужчина.
– «Щаз…!» – пообещала она.
– «Разденусь!» – помог он.
И действительно, в их помещении в последние дни стало явно теплее.
Коммунальщики несколько не успевали за перепадами ночных и дневных температур. Через теперь постоянно открытую форточку в полуподвальное помещение ООО «Де-ка» врывался пьянящий, свежий, весенний воздух. А за окном природа осторожничала, ночным морозцем придерживая рьяную весну, очередная встреча с которой предстояла Платону опять на лыжне.
Бесснежная неделя во многих местах замусорила лыжню сухими листьями, мелкими палками и прочими дарами деревьев и кустов, сделав её невозможной для постоянного скоростного бега, а местами даже опасной. В хвойном лесу было ощущение, что идёшь не по лыжне, а по тропинке, во многих местах щедро присыпанной песком. Это многочисленные не истлевшие прошлогодние еловые и сосновые иголки нещадно тормозили лыжи, делая скольжение совершенно невозможным. Поэтому лыжник в этот раз не упирался, показав и соответствующее весьма посредственное время.
Воскресный поход сулил продолжение им уже пройденного. Но ночные заморозки покрыли тонкой корочкой льда весь лежащий на земле мусор, из-за чего неожиданно для Платона скольжение стало отменным.
Поначалу, опасаясь резкого торможения и возможного падения, он шёл осторожно. Но по мере отсутствия сопротивления и излишнего трения, Платон осмелел и прибавил ходу, да так, что в итоге без лишнего напряжения показал лучшее время в сезоне, на минуту туда, и на две минуты обратно улучшив рекорды. Домой возвращался довольный и не уставший.
В понедельник неожиданно подморозило, и днём подул холодный, злой, пронизывающий ветер, напомнивший Платону поговорку «марток – оденешь семь порток».
Во вторник, 16 марта, Вячеславу Платоновичу Гаврилову-Кочету исполнилось сорок пять лет. Вечером после работы отец по Skype поздравил старшего сына с юбилеем, а тот рассказал о последних новостях жизни его семьи.
А в среду ещё больше подморозило. И тут ещё рабочие вдобавок стали менять в здании батареи центрального отопления. Первой замёрзла, как и должно быть по должности, комендант здания – Нона Петровна Барсукова:
– «Я уже замерзаю!».
– «Так двигаться надо… в сторону дома!» – искренне подсказал Платон.
Повинуясь совету коллеги, Нона Петровна не сразу двинулась в сторону дома. Поначалу она погрелась рассказом о своих любовно-сексуальных проблемах. Платону уже давно показалось, что эта женщина планомерно обхаживает его, готовя в свои сексуальные партнёры. Она теперь не намекала, а в открытую говорила, что голодна в сексуальном плане, что может возбудить любого мужчину и уверенно поднять его естество из положения ниц, и даже удовлетворить мужчину с помощью минета.
Словно окончательно проснувшаяся после зимней спячки любвеобильная сучка, она темпераментно и энергично теперь готовилась вкусить все прелести ненасытной любовной жизни, коей она была просто беременна.
Более того, она намекнула Платону, что хоть сейчас может легко найти в их здании вполне уютное и подходящее помещение для сексуальных утех.
От таких откровений Платону стало даже неудобно перед самим собой.
Ведь ещё совсем немного и Нона просто внаглую предложит ему заняться с нею сексом. Однако верный, но голодный, в отличие от других, он пока
держался. Но это событие произвело на Платона сильное впечатление, и он разразился в ответ Ноне стихотворением на музыку песни А. Макаревича «Синяя птица», которое вскоре и подарил виновнице, так и назвав его:
Женщине, рождённой для любви!
Пред тобой я снимаю шляпу,А не только снимаю штаны.Я такую мечтал встретить бабу:Воплощенье моей мечты!Ты не птица, и не… «блошка»,А нормальная в жизни… «мать».Извращенка быть может немножко?!У тебя ни взять, ни отнять.И в постели ты словно кошка.По-простому тебя не взять.И в любви ты Эйнштейн немножко.В общем, форменная даже… «мать»!Я всегда о тебе мечтаю!Ну, и как же с тобою мы?Я в мечтах своих словно таю,С воплощеньем моей мечты.Я ищу с тобой снова встречи.Я хочу заглянуть в глаза,И услышать сладкие речи,Растрепать твои волоса;Ощутить твои нежные руки,Задохнуться в устах твоих,И почувствовать крепкие грудиНа коленях и бёдрах моих.Да! Ведь в том твоё назначенье!По-другому устроена ты.Ты божественное творенье!Воплощенье земной красоты!А пусть злые… лишь лясы точат.А завистники по пустякамТебя на людях всё порочат.Ведь плевать на плебеев нам.От плебеев всегда много шума.Много дикости и суеты.Их активность доходит до бума,А последствия – до маеты.Но нельзя «опустить» королеву.Её можно только поднять!И тем боле королеву-деву!И тем паче королеву-мать!Что божественно, то не стыдно!Не стесняешься ты наготы.И любить тебя не постыдно.Ты не любишь лишь простоты.Ты чаруешь нас всех собою.И с тобой всяк готов пойти.Но, как с богинею дорогою.Берегиня ведь ты любви!Не у каждого хватит духуКрасоту такую объять.И боится он дать маху.Он боится даже обнять.Он боится с устами слиться,Заглянуть богине в глаза.И под речи красы-девицыОтпустить свои тормоза.Получить наслажденье земное.Насладиться любовью всласть.И почувствовать то, родное:Ощутить над богиней власть!Ну, а всё остальное на светеЭто сущая ерунда!От любви лишь рождаются дети!От неё лишь большие дела!И не каждому в жизни даётсяЖить, любить, и детей рожать!Ну, а что же другим остаётся?Только лишь себя ублажать.В заключенье, я к Вам, мужчины,Обращаюсь здесь с песней моей:Будьте Вы повнимательней, чинныК птице счастья любви своей.Вот такая о женщине песня!Вот такая о прошлом грусть.В этой песне пред Вами весь я.Если можно, то я вернусь!Ну, а как же, жена, быть с тобою?Как же нам друг друга понять?Как же нам быть с любовью такою?Это ЖЕНЩИНА, а не…«мать»!Может быть, надеюсь, что скоро,С воплощеньем моей мечты,Ты отложишь дела все споро,На минуты такой станешь ты?!Ну, и кто сейчас в моём сердце?Ну, конечно, опять же ты!Воплощеньем любовников в дельцеМожет, станем когда-то и мы?!Будешь ты для меня желанной!Будешь ты для меня дорогой!Может счастье небесной маннойОкропит образ женский твой?!Из-за пыли и вони при отрезании старых батарей пожилая вахтёрша Татьяна Васильевна тоже попросилась во временное убежище к Платону. И тот предложил ей пока разделить комнату с племянницей её же мужа – Ноной.
Вскоре на склад мимо беженок продефилировал Гудин. Не разговаривающий с его разоблачившей Ноной, Иван Гаврилович обратился к Татьяне Васильевне:
– «Тань! Ты теперь у нас дежуришь?!».
– «Да! Вот слежу!».
– «Чтоб не… «стырил» чего!» – не удержался Платон.