– От меня пахнет? – спросила я.

– Нет.

– Тогда зачем ты открыла балкон?

– Потому что от тебя не пахнет. От тебя воняет.

– Чем?

– А ты сама как думаешь?

– Я думаю, что от меня пахнет невкусно.

– Что-то вроде того. Чем разит в тот момент, когда ты подходишь к мусорному баку, чтобы выкинуть мусор.?

– Ну у тебя и сравнения!

– Значит так, лягушка путешественница, слушай меня внимательно. В твоей комнате уже живут другие люди…

– Как?

– Так. Это Москва. Тут все делается быстро. Тем более цена невысокая. Народ сейчас бросается на все, что подешевле. Поживешь пока у меня. А я уж не знала, что и думать. Хотела в милицию заявить, да не стала, потому что ничего про тебя не знаю. Пробовала по телефону звонить, по тому мобильному, на который мы в прошлый раз названивали, а он недоступен.

– Ты звонила Александру?

– Конечно. Откуда я могла знать, что его убили…

Я оглядела свою грязную одежду и сказала сквозь слезы:

– Я у тебя переночую, а там что-нибудь придумаю. Мне неудобно тебя стеснять.

– Ой, не говори ерунды! Куда ты пойдешь, если у тебя денег нет?!

– Я даже не знаю…

– Поживи пока у меня, а там видно будет. Я тебя устрою на рынок. Торговать будешь. Заработаешь денег и снимешь жилье.

– Ой… Я теперь всю жизнь буду твоей должницей. Всю жизнь…

Не говори ерунды, – снова отмахнулась Галина. – Как я могу тебя на улицу выкинуть, если ты столько всего перенесла?! Как?! Я же не сука московская, которая вконец омосквилась и может человека в ночь просто так выставить. Если я тебя оставляю, значит оставайся. Только на работу устройся, чтобы на шее у меня не сидела.

– Я сразу куда-нибудь устроюсь. Обещаю. Никакой работой брезговать не буду. Хоть полы мыть, хоть торговать, хоть дворником – подметать. – Я говорила и чувствовала, как мои глаза все больше и больше наполняются слезами.

– Для дворника ты шибко красивая.

– Ну и что… Это же так приятно будет глаз радовать… Красивый дворник… Любо дорого посмотреть.

– Хорошо, что ты хоть сейчас поняла, что тебе в Москве зацепиться надо. Любым способом.

– Галочка, я все понимаю. Если бы ты только знала, как я в свою деревню ехать не хочу. Как не хочу…

Не выдержав, я встала, положила голову Галине на грудь и заревела. Она осторожно погладила мои слипшиеся, грязные волосы, сморщилась и пробурчала:

– Ну, не реви. Не реви. Все будет хорошо. Я тебе обещаю, все будет хорошо. Будет и на нашей улице праздник. Жизнь, она полосатая. Сегодня черная, а завтра будет белая.

– Ни фига, – заревела я еще громче. – У меня она постоянно черная.

– Значит, скоро будет белая.

– Думаешь, будет?

– Конечно будет.

– Тогда почему она так долго черная?

– Потому, что это Москва. Понимаешь, Москва? Не реви, я сказала. Не реви. Москва слезам не верит! Не верит она им и все!

– Галина, ну почему они решили, что со мной можно поступать таким образом?! Только потому, что за моей спиной никто не стоит?! Потому что у меня нет ни флага, ни Родины, что я провинциалка?! Поэтому?!!

– Ты о чем? – устало спросила Галина.

– О Тамаре, о Якове и об им подобных.

– Ты еще очень легко отделалась. За любовь могут убить. Есть такая категория сумасшедших баб, они готовы сесть за решетку, лишь бы их избранник оставался их собственностью, даже если он сам хочет от них уйти. Милая, тебе еще повезло.

– Да уж, повезло…

– Я тебе говорю, повезло. Могло быть намного хуже. Считай, что ты отделалась легким ушибом или как там говорят, легким испугом.

– Хорошенький легкий ушиб! Мне кажется, что у меня все ребра переломаны и все органы разорваны!

– Если бы так было, ты бы не смогла встать, не то что доехать до моего дома. Я же тебе говорю, что это просто ушибы, и били тебя профессионалы. Потому что нет следов.

– А этот Яков…

– Что Яков?!

Этот гребаный Яков… Какого черта он свалился на мою голову? Он в меня стрелял. Если бы я не разыграла амнезию, то еще неизвестно, чем бы все закончилось. Он поверил в то, что я ничего не помню. Подсознательно я сразу уловила, что он очень опасен.

– Молодец. Значит, ты сыграла крайне правдиво. Не понимаю, почему ты захотела быть манекенщицей, а не актрисой. Обычно все провинциалки осаждают театральные институты… Читают басни, стихи, монологи, изображают этюды…

– Ты надо мной смеешься?

– Нет. Думаешь, я не мечтала стать известной артисткой? Мечтала! Да ты найди кого-нибудь, кто бы не мечтал…

– Ты не дослушала про Якова…

– Ну и что там с Яковом?

– После всего, что произошло, он хотел откупиться от меня деньгами, – немного брезгливо сказала я.

– И что тебе не понравилось? Очень даже хорошая форма откупа. Мне нравится, когда мужчины откупаются именно таким способом. Это говорит об их нормальном отношении к жизни.

– Но ведь он в меня стрелял…