Тот же маккартизм преследовал «антиамериканскую деятельность» – в противовес американской, базировавшейся на определенных нравственных ценностях и общенациональной мечте. Нынешнее руководство России, мне кажется, не даст разгуляться русскому маккартизму до тех пор, пока не увидит за ним такую большую идею, которая оправдала бы масштабную борьбу с инакомыслием и которую оно смогло бы само оседлать. Одного антиамериканизма мало. Назло нельзя ничего построить. Можно только ломать и портить. Начать натравливать одни категории населения на другие (бедных на богатых, гопоту на номенклатуру) – это все равно что поджигать фитиль на бочке с порохом, на которой сидишь.

Братский соседний народ показал, к чему ведет ничем не обузданная постсоветская народная креативная сила – к Майдану и махновщине на улицах. И поэтому президенту Путину на самом деле не нужны раздухарившиеся русские сенаторы Маккарти, намеревающиеся составлять списки национал-предателей. Не говоря уже о том, что стране в целом не нужен такой правящий класс, который способен лишь придумывать законодательные глупости и призывать к охоте на ведьм, вместо того чтобы развивать страну, отвечая на внешние и внутренние вызовы.

Не надо стараться быть правее папы Римского. Папа этого не позволит. Путин не отдаст никому и намека на инициативу в столь деликатном вопросе: кого надо, он сам внесет в список, кого надо, сам же и вынесет. И чем больше будет перед ним выскакивать суетливых услужников, изображающих из себя правящий класс, тем презрительнее будет взгляд, которым он их удостоит.

2014 г.

Украинский кризис далек от разрешения. Возможно, и от своего пика. Его проявления подчас столь дики, что, кажется, назавтра этот дурной сон кончится и все пойдет как раньше.

Увы, как раньше уже не будет.

Отношения с Западом постсоветского формата рухнули. Эти отношения, на мой взгляд, невосстановимы, пока не сменится поколение правящих политиков там и у нас. Мы отшатнулись друг от друга. В ужасе, от обиды, в раздражении. Какая теперь разница? Общение все больше сводится к информационной войне. И санкциям.

Сколь болезненной может стать изоляция России?

Она не сведется к спискам отдельных лиц и компаний. Это всего лишь послание: «Мы вас хотим превратить в изгоев». Сигнал в той или иной степени подхватят политические и бизнес-элиты, творческие и научные сообщества, он проявится и на низовом уровне. Не то чтобы это конец света, просто надо быть готовыми. Косвенные и необъявленные последствия, проявляющиеся неожиданно, могут быть масштабными, они трудно поддаются учету и приспособлению.

Сегодня пытаются просчитать, во что обойдется, скажем, переориентация (которая в полном объеме все равно невозможна) торговли энергоносителями с Европы на восток, финансовая удавка дяди Сэма на российской банковской системе, ограничение возможностей кредитования компаний, перекрытие доступа к новым технологиям, сокращение и удорожание импорта, от производственного (который относительно невелик, но важен) до бытового-потребительского (который в разы больше производственного) и продовольственного. Причем даже самые большие алармисты-пессимисты, рассуждая о максимально возможных в наше взаимозависимое время санкциях, признают, что страну они ни в одночасье, ни в более длительной перспективе не убьют.

Просто это станет переходом в некое новое состояние.

Механическое перенесение условий советского времени на нынешнее невозможно, хотя советские образы, ценности и модели доминируют в мировоззрении ныне правящих творцов новой реальности. Эти люди не будут реставрировать «совок», но будут поступать в соответствии с советскими представлениями о прекрасном. Как на Западе многие политики, словно старая боевая лошадь, почуяли в новом противостоянии с Москвой привычный бой барабанов (не надо больше притворяться, что веришь, что русские – это, как все, «общеевропейцы»), так и у нас повылезали из всех углов политруки недовоеванной «холодной войны». Такое состояние привычно. Как привычен по большому счету и сам изоляционизм.

Обрушат ли Visa и MasterCard карточные платежи? Из всех держателей пластика в России подавляющее большинство это обладатели зарплатных карт, из них более 80 % используют их лишь для снятия денег из банкомата. Так, в четвертом квартале 2013 года при общем числе карт на руках около 216 млн с их помощью было снято из банкоматов 5,8 трлн руб. (843 млн операций), а для оплаты покупок и услуг использовано 1, 5 трлн (1,27 трлн операций).

Из 15–17 % имеющих загранпаспорт более трех четвертей ездят в Турцию, Египет, Таиланд и пр. Хотя с Европой у россиян в год около 50 млн пересечений границы на выезд, это в основном одни и те же люди – не более 3–5 % населения. Около 80 % вообще не выезжало никогда за пределы СНГ. Если в ЕС у кого-то и были мысли насчет пользы безвизового режима с Россией в том смысле, что это может поменять ментальность на более дружелюбную по отношению к Европе (хотя ход переговоров Брюсселя на эту тему «до Крыма» не дает такой уверенности), то теперь этого не случится. «Их опыт» теперь станет еще более «нам не указ».

Кто-то возразит: вон и в Америке подавляющее большинство никуда из страны не выезжает. Добавлю: там даже в конгрессе полно людей, не имеющих паспорта для загранпоездок. Ну так и результат налицо: внешняя политика США характерна нежеланием влезать в тонкости глубокого мира туземцев по всему миру. Вот и на той же Украине.

Эпоха нового изоляционизма будет отличной от советской и тем, что тогда было соревнование двух систем. Мы же ощетинились лозунгом «Россия – не Европа!». Но на одном отрицании систему ценностей не построишь. Краткосрочное узнавание Запада, который иным казался филиалом рая, действительно привело к разочарованию даже многих тех, кто там побывал и узнал, как это работает. Сложно. По некомфортным нам законам. И жизнь там сложна, под нее не всякий подстроится. Чего туда, собственно, ездить? Напрягаться, беря в голову их условности. Говорить на иностранном языке (таковыми у нас владеют на уровне связной речи не более 3–5 % населения).