Я хотела было встать, но Челноков резко толкнул меня. В его руке сверкнула блестящая, хорошо заточенная пика.

– Ты на кого руку поднимаешь? – прошептала я. – На меня? Я же мать твоего сына…

– Шлюха ты, а не мать. Я всегда знал, что ты шлюха… Сколько баксов в шкатулке?

– Челноков, а ты жадный. Тебе не хватило пятнадцати тысяч долларов?

– Милая, денег не бывает слишком много. Давай сюда баксы, а то вот эта острая штучка сейчас войдет в твои мозги.

Я вцепилась в шкатулку мертвой хваткой. Перед мысленным взором мелькали картинки моей мечты: маленький домик на берегу моря, пальмы, солнце… Мама у клумбы с яркими цветами… Папа, отдыхающий на крыльце со свежей ялтинской газетой… Сашка на пляже… Собачка Зося. Если я расстанусь со шкатулкой, мечта не осуществится.

– Это не мои деньги, – прохрипела я, уставившись на страшную пику. – Эти деньги принадлежат одной женщине. Я должна их отдать…

– А отдашь мне, – твердо сказал Андрей.

Мне захотелось заорать и отвесить этому уроду пощечину. Но я знала, что, если так поступлю, этот поступок будет последним в моей жизни… Я решила выиграть время, может быть, кто-то выйдет из дома. И еще я надеялась, что Челноков опомнится, придет в себя. Я заговорила уверенно и даже спокойно:

– Андрей, ты не можешь меня убить, ведь у нас сын.

– Не бойся. Я никогда не причиню своему ребенку вреда.

– Я тебе не верю. Конечно, причинишь, если убьешь его мать. Помнишь, когда он родился, мы мечтали, чтобы он жил лучше нас с тобой. Тогда ты был совсем другим. Ты очень изменился, особенно в последнее время. Словно в тебя вселился бес. Я понимаю, между нами уже давно ничего нет, но ведь когда-то мы любили друг друга. Строили планы, мечтали о будущем… Я ничего от тебя не требую. Я даже не пошла в милицию и не написала заявление, что ты похитил собственного сына. Давай оставим эмоции и поговорим серьезно. У меня и так много проблем. Я никогда не жаловалась на жизнь, не имею такой привычки, но поверь, мало кто поменялся бы со мной местами. Андрей, я тебя умоляю, давай поговорим серьезно…

– Не трандычи, – глухо произнес Челноков и приставил пику к моей шее.

Я почувствовала укол.

– Мне больно, – испугалась я, но все же нашла в себе силы продолжать разговор, чтобы тянуть время. – Зачем ты похитил нашего сына? – спросила я.

– Затем, что мне были нужны деньги. Я не хочу работать, надо же мне на что-то существовать. Я был в том сарае… Это я разукрасил твое лицо. Я забрал деньги и послал своего друга, чтобы он добил тебя и твоего любовничка.

– Зачем?

– Мне нужна твоя квартира. Если ее продать, можно выручить неплохие деньги. А ты знаешь, что деньги никогда не бывают лишними. Лишними бывают только люди… Я не мог понять, почему мой товарищ не вышел со мной на связь, а когда ты сказала, что скинула его в пропасть, понял, что ты не такая уж слабая, как я предполагал.

– Ошибка твоего товарища была в том, что, прежде чем меня убить, он захотел меня изнасиловать.

– Оно и понятно. Я говорил ему, какая ты темпераментная и как сильно любишь трахаться.

– Ну ты и сволочь… Это ты натравил на меня кавказца?

– Кавказец – дурак. Я наказал ему убить тебя возле казино, а он умудрился протащить ствол в помещение… Вот и получил, что заслужил. Я следил за тобой и всю дорогу сюда висел у вас на хвосте, но вы не заметили. Когда же я понял, что дело пахнет не только продажей квартиры, подумал, что ты настоящая курица, несущая золотые яйца. Дай шкатулку. Ты уже покойница, а покойникам деньги совсем ни к чему.

Челноков нажал на пику, острие вонзилось мне в горло, и я заплакала от боли…

Из дома никто не выходил. Никто. Ни Кабан, ни Юрий Юрьевич, ни Малыш. Я поняла, что мне уже не на кого надеяться, неоткуда ждать помощи, я посмотрела на шкатулку и подумала, что уже неважно, отдам я ее Челнокову или нет. Он убьет меня в любом случае. Потому что самый безопасный свидетель – мертвый свидетель. Я попыталась еще раз оттянуть время и вновь заговорила:

– Ты помнишь, как мы встретились впервые? Ты был интересным парнем. А какие у тебя руки! Ты так трепетно ласкал меня. Вспомни, какой я была, когда ты увидел меня в первый раз. Я была хорошенькая и до безумия соблазнительная, – я старалась говорить как можно спокойнее, но это давалось мне с огромным трудом. Голос дрожал, а шея, по которой тоненькой струйкой стекала кровь, подергивалась… – Помнишь, какие у меня были волосы до болезни? Они вились каскадом до самых плеч. Ты любил нежно их перебирать, делать мне разные прически…

– Заткнись, – перебил Челноков и выхватил шкатулку.

Я поняла, что еще немного, и все закончится. Все…

Глава 17

– Убери свою гребаную пику, а то тебе конец, – раздался совсем рядом знакомый женский голос.

Это была… Мила! В белой кофточке и коротенькой юбочке, слегка прикрывающей ее соблазнительный задок. В руке она держала пистолет. Не спуская Челнокова с мушки, она слегка наклонилась ко мне:

– Привет, дорогая, наверное, ты уже не ожидала увидеть меня живой и невредимой?