Шрифт:
Не, все прошло по плану. Петарда грохнула, толпа напугалась до поноса и продолжала икать.
Но петарда… Петарда, брошенная моей уже не совсем трезвой рукой, красиво вращаясь в воздухе, пролетела полкомнаты и упала точно в центр стола. Вы помните, что традиционно ставится в центр стола? Нет? Ну так я вам щас напомню! В центре стола стояла офигительных размеров лоханка с оливье!!! И эта петардища удивительно точно воткнулась как раз в середину этой лохани.
Когда я зашел поиздевацца над народом, в лоханке салата уже не было. Он был на лицах. На одежде. На недавно сделанном ремонте. Особенно большое его количество висело на потолке и красиво переливалось под огнями гирлянд.
С экранов на все это безобразие смотрел президент и радостно улыбался.
ДЕНЬ ЗАКРЫТЫХ ДВЕРЕЙ
Сплю я этакий довольный, соплю в подушку, улыбаюсь во сне. А че не улыбацца, когда бодун еще не наступил, а намедни было выпито столько, что при воспоминании об этом меня еще полгода передергивало. И вдруг…
Звонок.
Сопение прекратилось, и улыбка мигом стерлась невидимым ластиком.
— У-ууу, то есть э-ээээ, в смысле это, как его… а, алле…
Звонил шурин.
— Серега!!! Тут понимаешь, какое дело… — И замолчал.
Если он надеялся заинтриговать меня недосказанностью, то ни фига у него это не получилось. Заинтересовать меня можно было только бутылочкой прохладного пива.
— Ну че за на…? — завыл я. — Ведь выходной, нна…
Но шурин был неумолим.
— У меня машина закрылась! — торжественно объявил он и опять замолчал. Я с ужасом представил, как темной ночью его «БМВ 745» осторожно, изгибаясь в тесном и холодном гараже, закрывает сама себя, используя колеса вместо рук. И проснулся окончательно.
— Ты прибегай в гараж и захвати там ченить, — попросил шурин.
Я быстро умылся-оделся, забежал в магазин…
— Нда-а-аааа… — сказал шурин грустно, глядя на принесенное мной пиво. — Я ведь не это имел в виду.
— Ну песец!!!! — возмутился я. — Значит, десять лет «че-нить» было именно этим, а теперь нет?! — Но шурин, с бодуна не менее глубокого, чем я, смотрел так тоскливо, что у меня не хватило совести попрекать его лингвистикой.
— Ну показывай, что тут закрылось? — и я с видом хирурга подошел к машине.
Ситуация была проста и погана до безобразия. Встав на сигнализацию, машина, ессно, закрыла замки. И сдох аккумулятор. А особенности конструкции буржуйского автопрома были таковы, что при севшем аккумуляторе двери даже ключом не открыть. Открывался только багажник.
Парой грустных ботаников мы смотрели на авто с открытым багажником и выдвигали различные предложения вплоть до «а ну-ка я ее монтировочкой!..».
— О! — изрек шурин.
Вот это его «О» мне никогда не нравилось, ибо оно означало тока одно, а именно: — Очередной гемОррОй на мОю бОльную гОлОву.
— О! — повторил родственник. — А ведь там задний подлокотник откидывается, открывая доступ в салон! — осенило его.
Обойдя машину, я сунулся в багажник. Гм, и точно. Подлокотник есть. Доступ в салон есть.
Нет только мозгов…!!!
Задумчиво выкушав бутылочку пивка, я вопросительно посмотрел на шурина. Весь его вид говорил о том, что идея его — исполнение мое. Кроме того, он в задумчивости поглаживал немаленький животик, как бы намекая, что если полезет он, то вместо одной проблемы у нас будет две.
Ну черт с тобой. Для бодрости духа выпив вторую бутылочку, я полез в багажник. И даже просунул голову в салон. Стало страшно и неуютно. Но еще более неуютно мне стало, когда я понял, что застрял. Не, застрять в другом месте — это за ради бога. Но не в багажнике «БМВ»! Пошевелившись немного, я понял, что застрял конкретно.
Снаружи, на воле, чтобы согреться, пританцовывал шурин. До меня доносились его напевы про тридцать три коровы и про Сару Марабу. «Что-то его про коровы прет», — подумалось мне некстати.
Стала подмерзать задница.
— И-эх! — собравшись с силами, рванулся из западни. Ухи, с двух сторон зажатые сиденьем, вывернулись в обратную сторону и немного вытянулись. Голова продолжала торчать в долбаном заднем сиденье, заклиненная ушами, и кроме основного гимора, прибавился еще дискомфорт с Ухами.
Раскорячившись, как осьминог в пещере, я, покряхтывая, пытался вырваться из ловушки.
— Пивка передать? — в районе задницы раздался участливый голос шурина, который был еще не в курсе моей незадачки.