Потом осторожно поставил стакан на землю, — почему-то разбивать его мне не хотелось, — и огляделся. Вокруг по-прежнему не было больше видно никого злонамеренного.

Только слышались крики, то ли раненых, то ли просто испуганных людей. Скоро приедут пожарные машины, и тут будет не протолкнуться.

— А это зачем? — севшим голосом пробормотал Эдди. — Они же были даже не с нами. Только не рассказывайте мне, что там был нелегальный пороховой склад, и кто-то неправильно погасил окурок.

Я вспомнил ряды коробок без маркировок вдоль стен кабинета. Вообще-то, не исключено. Да только не верится.

— А это просто террор, — сказал я.

— Может, они хотели прикончить нас, да только таймер неудачно поставили? — предположил Шейд.

Тоже не исключено. Может, поэтому и обратно звали. Да тоже что-то не верится.

— Черта с два, — сказал Крейг. — После всего, что случилось, мы как-то уж слишком живы-здоровы. Это просто часть игры. И нам просто дают это понять.

— У них всегда было отвратительное чувство юмора, — заметил я без выражения.

Крейг пожал плечами.

— А по-моему, обхохочешься.

— Только я в эти игры не играю, — твердо сказал Эдди.

Что-то такое было в его голосе… неестественно спокойное. Мы успели схватить Эдди пржде, чем он донес пистолет до виска, и даже прежде, чем он успел снять его с предохранителя. Кажется, такое единодушие его изумило и даже сбило с настроя.

— Почему нет? Я просто не хочу играть по их правилам.

— Может, как раз и сыграешь.

— Да и местной полиции второй раз мы это вряд ли объясним, — сказал Крейг. — Скоро они прибудут сюда вместе с пожарными. Да и взрыв объяснять не хотелось бы. Уйдем отсюда.

Я вздохнул.

— Какой в этом толк? Пойду лучше, людям помогу, — кажется, я всерьез решил вспомнить о том, что когда-то был врачом. — Кому еще можно помочь.

Мне опять не дали сделать и двух шагов.

— Их убьют, — сказал Шейд, — если ты подойдешь к ним. Ты же прокаженный.

— Да? — я усмехнулся. — Тогда буду подходить к тем, кто и так безнадежен.

— Бессмысленно, — сказал Крейг.

— Да, пожалуй. Ладно, уйдем. Куда теперь мы можем сунуться, никому не причиняя вреда? В лабораторию Лоренс?

Они кивнули.

По дороге нам снова никто не препятствовал. И это уже стало казаться естественным. Ненормальным, но естественным. Мы ушли с места катастрофы, снова сели в такси, вышли в тихом квартале. В сквере безмятежно посвистывали птицы, купаясь в ясном осеннем дне. От газонов пахло землей и сыростью. Странное это, все-таки, ощущение — жизнь, быть может, за пару секунд до смерти. Последняя уже кажется таким решенным делом, что становится почти безразличной, и приходит непередаваемое чувство — чувство бессмертия, просто оттого, что каждое мгновение впечатывается в мозг и застывает, как вечность. А оттого, что это ненадолго, становится даже спокойнее.

Никакой суеты у двери не было.

Эдди, машинально снова доставший сигарету, выходя из автомобиля, едва зажегши ее, меланхолично смял, бросил в лужу и затаенно вздохнул.

— Как будто ничего не происходит.

— Вселенной на нас, в общем-то, наплевать, — ответил Шейд.

— А вот теперь, наверное, стоит, — пробормотал я, оглядевшись, и прикручивая к браунингу глушитель. Пальба, которую я услышал через телефонную трубку, обошлась, в основном, без них. Но если есть время, лучше принять меры предосторожности, к тому же, кто знает — что позволено Юпитеру, то не позволено быку, как говорится. Звонить в звонок мы тоже не стали.

Замок обитой железом ничем не примечательной двери, похожей на дверь обычного склада, оказался не поврежден. Я достал свой ключ, потом подумал, подцепил железный край кончиками пальцев, — дверь была лишена ручек, и потянул. Дверь мягко открылась. Она была не заперта.

Я предостерегающе глянул на ребят.

— Мы лезем прямо в ловушку, — шепнул Крейг.

— Мы из нее не вылезали, — шепнул я в ответ и, оглядевшись в последний раз, вошел в короткий темный коридор, через пару шагов сменявшийся уходящей вниз лестницей. Прежде чем спускаться, я запер дверь изнутри. Замок был хорошо смазан, и механизм повернулся почти беззвучно.

Кричать: «есть ли кто дома?» мы не стали. Скорее, для тех, кто «был дома живой», у нас были припасены глушители.

На лестнице наверху была непроглядная темень, но снизу шел свет. И не только свет, оттуда слышались голоса. И голоса знакомые. Вдруг раздался смех Лоренс.

Добравшись до нижней клетки, я осторожно заглянул за косяк. В передней никого не было. Большой минус. Тут должен быть вахтер, раз уж дверь снаружи открыта, а не дырки от пуль в штукатурке над конторкой. И внутренние комнаты тоже были открыты.