Мужчина постучал пальцами по столу, сверля меня взглядом, и поинтересовался:

— Чего ты хочешь?

— Двадцать процентов от всего, что найду.

— Это даже не смешно! Два.

— За два процента я и с места не сдвинусь! Ладно, сделаю скидку за моральное удовольствие уличить управляющего. Пятнадцать.

— Пять. И это ещё не факт, что ты что-то найдёшь.

— Поспорим? — усмехнулась я. — До вашего приезда он жил в гостевых комнатах и чувствовал себя хозяином дома. Не удивлюсь, если он ещё и ваш бар опустошал, и в хозяйских тапочках расхаживал. Двенадцать процентов, и это моё последнее слово!

— Каких тапочках?!

— Забейте!

— Что?

— Двенадцать процентов, — напомнила я.

— Десять!

— По рукам, — согласилась я, протягивая руку, которую он пожал после секундного замешательства. Наш торг неожиданно доставил мне удовольствие, а предстоящая инспекция дома вызвала азарт. Поэтому, наклонившись, я доверительно ему сказала:

— Я бы согласилась и на семь процентов.

— А я бы заплатил и двенадцать, — парировал он, неожиданно улыбнувшись.

Улыбка удивительным образом изменила его лицо. Даже шрам стал менее отталкивающим, черты лица смягчились, а глаза наполнились блеском.

Я поспешила высвободить свою руку и деловым тоном произнесла:

— Давайте составим договор.

— Что?! — не понял он.

— Договор.

— Устного соглашения тебе недостаточно? — почему-то оскорбился мужчина.

— Нет конечно. Оно уместно между людьми, которые доверяют друг другу. Сами понимаете, что это не наш случай. Так что подготовьте бумаги, а я пошла изучать, — сгребла я со стола книги.

— Пожалуй, я размещусь в библиотеке, — через плечо сообщила ему и направилась на выход. Аттан находился под впечатлением и остановить меня не пытался.

«Кто бы мог подумать, что я буду сотрудничать с этим рабовладельцем», — усмехнулась про себя, сгрузив все документы на стол. И всё же, пусть я и ненавидела хозяина дома, но не могла устоять перед искушением прищемить хвост управляющему. Предстоящий объём деятельности не пугал. Очень хотелось впервые за долгое время поработать головой, а не руками.

Конечно, можно было стать в позу и отказаться и пальцем шевелить на благо аттана, но не в моём характере сидеть и себя жалеть, стеная о свое несчастной доле. Например, сейчас у меня появился реальный шанс заработать наличные деньги. Ведь намного приятнее платить за себя самой. До сих пор коробит от воспоминания, как он протягивал мне деньги на карманные расходы. Теперь хозяин дома будет вынужден раскошелиться на законных основаниях, и я не буду чувствовать себя содержанкой.

«Да я с него каждую копейку стрясу!» — в предвкушении потирала руки.

Сев в кресло и поставив локти на стол, за которым так любил располагаться аттан, я почувствовала себя хозяйкой положения. Я и место это специально выбрала, чтобы выжить его. Что ж, приступим. Я открыла первую книгу и принялась за работу.

Наярита. Он не встречал ни одной, лишь слышал о них, но эта девушка опровергала все общеизвестные неоспоримые факты один за другим. От рождения и до смерти наяриты бескорыстно служили людям, неся облегчение от страданий. Эта же бестия бескорыстием не отличалась и облегчать от мук не рвалась. А ещё говорят, что ни одна наярита не способна пройти мимо чужих страданий. Его личная скорее собственноручно прирежет, чем предложит помочь. Самолюбие не позволяло ему даже заикнуться об этом, хотя боли в ноге мучили его и по сей день.

Как же она торговалась! От воспоминаний об этом он улыбнулся. Раз за разом ей удавалось преподносить ему сюрпризы и удивлять. Надо же, она потребовала плату за свою работу! У него это в голове не укладывалось. Она же и так принадлежит ему, и он обеспечивает все её нужды.

Кстати, он ей не соврал насчёт процентов. Правда заключалась в том, что он был готов торговаться с ней до бесконечности, лишь бы видеть огонь в её глазах и азарт. Он и раньше считал её красивой, но в тот момент девушка была просто убийственно хороша.

А чего стоит требование заключить договор? Никто и никогда не посмел бы усомниться в его слове. Это нешуточное оскорбление, которое она бросила ему в лицо.

«И не первое, которое спустил ей с рук», — сказал себе.

Пусть в глаза он называл её вульгарной особой и сетовал на отсутствие воспитания, но в душе ему импонировала её непосредственность. Стоило вспомнить, как, нарушив все правила приличия, она с ногами забралась на сиденье кареты. Ни одна знакомая ему дама и помыслить о таком не могла бы! Она же даже не думает о приличиях, улыбается кучеру, выпрашивая еду, и учит служанку жизни.

Этой девушке удалось вырвать его из апатии, в которой он пребывал после раскрытия заговора, и встряхнуть. Жалел ли он о том, что сделал её Тенью? Нет. Пусть даже Варгос, попав под обаяние наяриты, резко высказался насчёт его поступка, осудив, он и сейчас, положа руку на сердце, поступил бы так же. Кем бы ни был её муж, если он объявится, то не сможет забрать её. Лишь это имело значение. Откуда бы она ни была родом, теперь она будет жить здесь, вот что было по-настоящему важно в мире, где наяриты считались величайшим сокровищем. Его совесть была чиста. Он предлагал ей рассказать о себе, хотел узнать, откуда она, но раз девушка решила молчать…